РУСЬ МОЯ!

                Валерий Симаков

  РУСЬ МОЯ!

Русь моя –
Мать моя
Ласковая!
Русь моя –
Девушка
Моя  трепетная!
Я с холма
Тебя вижу
Моею невестою,
То царевной
Земной,
То царицей
Небесною.

В такие дни:
В жару,
В ненастье
Так важно
Видеть
И уметь.
И это
Подлинное
Счастье
Такую
Родину
Иметь.

Но что
Построишь
На безвластье?
Провозглашу:
Вся власть
Любви!
И это
Истинное
Счастье
Такую
Родину
Любить!



                Симаков Валерий

         РУСЬ

Люблю тебя,
Но не могу
Принять
Тебя надменной,
Жадной и
Холодной.
Люблю глаза,
Твой облик
Благородный.
Люблю?
Люблю!
Мне важно
Это знать.
Когда я вижу
На холме тебя,
Еще сильнее
Сердце мое
Бьется.
Моя любовь,
Я знаю,
отзовется
Когда-нибудь
В тебе,
Любимая моя.
Когда мне
Плохо,
Я к тебе бегу,
Смеюсь от радости,
Что я с тобою
Снова.
Ты треплешь
Голову
Вихрастую мою.
Великий смысл
венчает твое
Слово.
Тогда
В тот миг
Я вижу
Вновь свой тыл
С глазами синими
И русою косою,
И плачу я
От счастья,
Что есть ты,
И что
Гордиться
Будешь
Скоро мною.



                Симаков Валерий

НА ДАЧНОМ ПОСЕЛКЕ
       «ТЕЛЕГИНО»

Как тихо здесь!
Река бежит лениво.
И лист травы
Колышется слегка.
И красота  сейчас
На это диво
Дождем слепым
Нечаянно легла.
Клонится день.
Блестят на солнце
Сливы.
Да снизойдет
На этот мир
Покой!
Здесь облака,
Как будто
Афалины
Плывут
В пространстве
Неба
Над тобой.


                Валерий Симаков

   РАЗГОВОР ДВУХ БЛИЗНЕЦОВ
         В УТРОБЕ ЖЕНЩИНЫ
          ПЕРЕД РОЖДЕНИЕМ

                По мотивам притчи,
                рассказанной  архиепископом
                Юстинианом: «Ужасно, когда
                умирают дети…»

В утробе женщины
Два резвых близнеца
Затеяли о вечном разговор:
– Скажи,
Ответь мне
Милая сестра,
Ты веришь в жизнь
После твоих родов.
– Конечно, да!
Настанет час такой,
Когда покинем мы
Наш этот
Славный дом.
Со смертью нашей,
Верь мне, братец мой,   
Мы в мир
Потусторонний
Перейдем.
– Там встретим души мы
Сородичей своих?
Кто здесь до нас
С тобою
Обитал?
Тот мир – бесплотных,
Вечных и  живых
Не представляю я.
Что будет с нами там?
Ты веришь в то
Что  мире том ином
Есть высший Разум?
Ты сказала – Бог?
Мы жизнь свою
Продолжим?
А потом? 
Но кто он?
Где? 
Какая там Любовь?
– Ты чувствуешь
Смех чей-то,
Хохот,
Речь?
В потустороннем мире,
Видно, кто-то есть?
Когда все затихает,
Ночь смежит глаза
Рукою гладит он
Над нами небеса.
И их как будто двое?
– Милая сестра!
Скажи, пожалуйста,
Когда 
Рожденья час?
– Тебе неважно.
Плохо?
Что ты,
Что ты, брат?
Знай,  в мире том
Ином
Он точно позаботится
О нас.
То, что не видел ты,
Не значит того нет,
То просто недоступно
Бледному уму.
Верь, милый, мне
Что в этот миг,
И час
Доступен он лишь
Сердцу твоему.

         Мнение автора этого стиха
         может не совпадать с мнением
         рассказчика притчи

                Валерий Симаков

  ЖЕЛЕЗНЫЙ РЕЛЬС

В селе
На площади
У леса
Был
Старый 
Столб,
А на столбе
Висел на тросе
Рельс железный,
Как будто
Юноша
В петле.
Жила деревня 
Все застольней.
Застолье –
Верный путь
К беде…
Но
Люди
Верили 
В подкову
На сельсо-
ветовском
Дворе.
И вдруг
Пожар
В деревне.
Ветер!
Тут дед Андрей
Ударил
В рельс.
Был
Звону
Рельса
Гром
Ответом…
Но дом
Сгорел,
Исчез то есть.
Рыдали
Тихо
Погорельцы
Жена,
И  дети 
Мал мала.
И плакал муж
Седой,
И пепел
Летал
Вдоль
Улицы
Села.
Им всем селом
Под звоны
Эти
Дом возвели
(Был
Рядом
Лес),
Тогда  жена,
И муж,
И дети
Расцеловали
Этот
Рельс.
Живи мой дом!
В стране
Помпезной
Нам
Крах
Пророчит
«Evronews!
Я,
Русь
Моя,
Твой рельс
Железный,
Ударь в меня –
Я зазвеню!

                Валерий Симаков

           СТРИГОЛЬНИК
 (Новгородская Русь. XIV в.)   

                …И улыбка познанья
                Играла
                На счастливом
                Лице
                Дурака (?-В.С.)          
                Ю.Кузнецов
Когда
В притихший
Час ночной,
Он над столом,
Забыв о страхе,
Скрипел пером
Перед свечой,
К нему ворвались
В дом монахи.

«Богу единому быти,
А не мнози,
И что богу восхотеху
Воплотитися,
Какоже
И во чреве
Ему лежати 
Женсте,
И како сия
Достоинства
Будут
Богу
Вместе таком
Калне
Лежати
И таковым
Проходом
Пройти?»

Швырнув его
Из-за стола,
Осыпав бранью
И пинаху,
Всю ночь глумились
До утра
Над ним те черные
И монахи!

Затем втащив
Его на холм,
К столбу
Ремнями
Привязаху…
Стоял,
Как
Вспыхнувший
Костер,
Холм
Будто он
В его
Рубахе,
       
Они сложив
Иной костер,
Свечой
Поленья
Запалили.
И в грязный
С трапезы
Котел
Воды
Под самый край
Налили.

Ему
За тот заумный
Зык,
За все,
Что
Нес он
Околотку,
Монахи
Вырвали
Язык,
И кипяток
Залили
В глотку.

Мороз трещал:
Зима  стояла.
А на холме
И под луной
Черница
Грустно
Отливала
Его
Студеною
Водой.

Избыв
Кровавый
Тот разбой,
Ушли
Счастливые
Монахи,
Бубня под нос
Об Иешуахе
И этой драме
Ледяной.

А на холме
Во храме 
Тесном – 
Прозрачной
Глыбе
Ледяной
Стоял
Горящею
Свечой
Открывший
Смысл
Души небесной
Как вариант 
Души земной!