Большая Медведица

          (по мотивам мифов Древней Греции)             




               Каллисто


В отрогах дивных гор Пелопоннесса
Богини Артемиды слышен клич,
И лай собак, гоняющих по лесу
Охотницами поднятую дичь.

Шафрановые туники. Погони.
Звон стрел, чертящих каменный гранит.
Сжимают луки тонкие ладони
Непогрешимых нимф-океанид.

Прохладный грот, лианами увитый,
У ручейка готовится обед,
И ждёт купель прекрасных дев из свиты,
Что дали целомудрия обет.

Среди подруг - красавица Каллисто,
Дочь одного из греческих царей.
С лазурным цветом глаз её лучистых
Едва ль сравнится глубина морей.

Быстра как лань, легка, стройна, упруга,
Верна на протяженье долгих дней,
К тому ж ещё и лучшая из круга
Прелестных нимф, живущих рядом с ней.

Всесильный Зевс пред красотой бессилен.
В своей любви не ведал он преград,
И нимфы в жертву часто приносили
Судьбу и честь, не требуя наград.

Покинул он Олимпа пирамиду,
Когда небесный свод вокруг поблек,
И в облике богини Артемиды
С Каллисто юной разделил ночлег.

Прошло пять лун. Прозрачная водица
Уж не таит округлость живота.
Гнев Артемиды! Взгляд, и в медведИцу
В мгновенье ока превратилась та.

За ночь любви - тяжёлая расплата.
Она ждала, считая: раз, два, три ...,
Прикрыв от стрел большой когтистой лапой
Другую жизнь, зачатую внутри.

Услышала, как нимфы завизжали,
И, отряхнувшись, тихо побрела,
В сердцах надеясь, вдруг её ужалит
Смертельным клювом точная стрела.

Всё в прошлом: пронеслось и отгорело!
Каллисто вновь приобрела покой.
Она-то знала, как опасны стрелы,
Что пущены умелою рукой.

В глухой берлоге родила сыночка,
Вскормив его медвежьим молоком.
Но Зевс забрал его однажды ночкой,
И вновь на сердце лёг тяжёлый ком.




               Аркас


Аркаса воспитала нимфа Майя.
Был юноша охоты корифей.
По вечерам, колчан с плеча снимая,
Он свято верил в завтрашний трофей.

В пятнадцать лет он выглядел мужчиной.
Отважен был, умён не по годам,
Предпочитая горы и лощины
Удушливым и шумным городам.

Он слышал, что медведица большая
Давно живёт в нехоженом лесу,
И каждый раз, успех свой предвкушая,
Ходил всё глубже с луком навесу.

Ну, а Каллисто, не держа обиды,
Хотя в душе как прежде жёг огонь,
Познавшая привычки Артемиды,
Легко в лесах скрывалась от погонь.

Всё чаще, позабыв про осторожность,
Ревела громко. А потом, грустя,
Взывала к Зевсу, чтобы дал возможность
Взглянуть на отлучённое дитя.

И вот однажды состоялась встреча,
Как раз был день охотничьих удач.
Аркас, спеша домой уже под вечер,
Услышал рёв, переходящий в плач.

Медведица рвала когтями землю.
Усмешка пробежала по челу.
Инстинкту он охотничьему внемля,
Навёл на грудь тяжёлую стрелу.

Они стояли друг напротив друга,
Отказываясь что-то понимать,
И лук в руках пружинил так упруго
Стрелою, что направлена на мать.

Вдруг всплыл забытый аромат берлоги,
Шерсть с молоком и горестность разлук.
Он оглядел знакомый склон пологий
И опустил невыстреливший лук .

Великий Зевс не допустил коварства
И, подарив бессмертие богов,
Отправил их в мерцающее царство
Небесных нескончаемых лугов.

Медведицей Большой горит Каллисто.
В созвездии соседнем, Волопас,
Всегда стоит на страже в небе чистом
Звездой Арктур* сынок её, Аркас.



*Арктур - страж Медведицы (др.-греч.)