Письмо звездочету. Ужин

Тема 14 февраля была не раскрыта.



Помнишь, как ты чертил на мне небо указательным пальцем? Соединял родинки в созвездия одну за одной и шептал их названия, ни одного из которых я так и не запомнила? Я, вообще, в лицо, так сказать, знаю только Большую Медведицу, но до сих пор не представляю, кем нужно быть, чтобы разглядеть там медведицу, честное слово.
Да-а-а-а, так и вижу, как недовольно ты нахмурил брови. Между них сразу залегли упрямые бульдожьи складки. Я люблю тебя. Ты такой забавный, когда злишься.
Еще тогда я просто в бешенстве немела от невозможности понять, где ты, черт возьми, откопал на моем плече Пояс Ориона. А ты взял ручку, дорисовал недостающие точки, провел линии, игнорируя мои бурные протесты, и потащил к зеркалу…Честно, я так и не поняла, откуда там долбучий Орион, сколько ни смотрела. Меня так подруга учила гадать на кофейной гуще:
- Что ты видишь? Видишь крест и пса? - допытывалась она.
- Вижу-вижу, - горько вздыхала я, уставившись в коричневые разводы, - Одна сучка пытается научить меня гадать и прямо сейчас поставит на мне крест, как на ясновидце.
И это было мое единственное сбывшееся пророчество!
Чувствую, ты улыбнулся. Прикрыв губы костяшками кулака. На указательном и среднем пальце. И так ты больше похож на мопса, чем на бульдога.
О! А теперь ты обиженно цокнул языком и очень выразительно закатил глаза! Когда ты так закатываешь глаза, кажется, что можешь увидеть бульдожьи морщины между бровей. Да, не беспокойся, они снова бульдожьи. Люблю тебя. Ты просто прелесть, когда важничаешь.
А потом, вся разрисованная ручкой, потому что ты заигрался в звездочета, я шлепала босыми ногами на кухню и украдкой воровала у тебя сигареты, пока ты спал. Открывала окно, высовывалась по пояс и мерзла с сигаретой в зубах.
Опять злишься? Что говоришь? Куда ты мне их засунешь? В район созвездия Андромеды, что у поясницы? Ты такой заботливый! Люблю тебя.
Кстати, я сейчас тоже на кухне. И твоя запасная пачка Парламента лежит в зеленой сумке с инструментами, что под раковиной. И, если ты не поторопишься и ужин опять остынет без тебя, я ее, ей-богу, выкурю.
А ты знаешь, что у тебя сейчас дергается правый глаз? Бесишься и едва сдерживаешься, чтобы сию секунду не бросить письмо и не поехать домой. Осталось чуть-чуть, дочитай, я ставлю тарелки. Я уже говорила, что люблю тебя?
Допив оставшийся коньяк и закрыв окно, я прошлепала обратно в комнату, к кровати подбираясь на цыпочках, как та цапля. И нырнула под одеяло, складывая на тебя холодные ноги.
- Опять курила? - не открывая глаз, спросил ты.
Я поцеловала тебя в грудь и умостила ухо на твое сердце.
С тех пор я больше никогда не считала овец, мучаясь от бессонницы. Какая дрянь эта ваша бессонница, господи прости. Когда через забор перепрыгнула уже которая тысяча блеющих тварей, на часах три, а сна - ни в одном глазу. В ту ночь я считала удары твоего сердца вместо овец. И знаешь… Я люблю тебя.
Приезжай скорее.
Ужин стынет.