Сочи Не положено или конфуз в Олимпийском парке

      В силу определённых обстоятельств я оказался причастным к проведению XXII зимних Олимпийских игр 2014 года в Сочи. Ответственно заявляю – здесь очень интересно. Многое необычно для нашей действительности, что-то узнаваемо и ожидаемо. У меня накопилось много материала в виде записей, заметок, воспоминаний о тех или иных событиях. Есть желание поделиться впечатлениями.

                Не положено!
               или конфуз в Олимпийском парке

      Первое же, что позабавило при входе в Олимпийский парк – набившее в оны времена оскомину и, казалось бы, давно канувшее в лету деление на наших и не наших.
      Территория Олимпийского парка занимает огромную площадь и всё, на ней расположенное, по-своему интересно. Одного дня, уверен, мало, чтобы рассмотреть с пристрастием все интересности: оценить архитектурные изыски спортивных сооружений, красочное оформление многочисленных концертных площадок, неповторимый колорит представительств малых и больших народов нашей необъятной Родины. Перечислять всё, на что стоит посмотреть, можно так же долго, как созерцать наяву.
      Для удобства передвижения маломобильных групп посетителей (людей с инвалидностью, пожилых, с малолетними детьми и т.п.) предусмотрено постоянное курсирование по определённым маршрутам внутри парка пятиместных гольф-каров. По установке, полученной на треннингах, мне было известно, что при условии отсутствия на момент посадки указанных выше групп проехаться на резво снующих машинках могут все желающие.
      Бегло глянув на контингент желающих и убедившись, что по своей мобильности девять из десяти могут дать мне приличную фору, я уверенно направился к месту посадки.
    Не то, чтобы мне трудно ходить, отнюдь нет! И не настолько я дремучий, чтобы падать ниц перед невиданным доселе чудом техники. Но!
    Когда ещё, наивно, как оказалось впоследствии, размышлял я, когда и где, в кои-то веки и при каких правителях мне представится реальная возможность вот так, запросто проехаться на гольф-каре, одно название которого – ГОЛЬФ-КАР!!! –  звучит как нескончаемая сладкая песня о необычайно светлом и неприлично далёком будущем?
    Когда ещё, в какой по счёту жизни смогу я непринуждённо плюхнуться на мягкое, обтянутое светлой кожей кресло (язык не поворачивается сказать – сиденье)? Поёрзать пятой точкой в поисках той, самой что ни на есть удобной, позы? И, нащупав, наконец, условный сучок, благосклонно (ну и пусть, что мысленно) кивнуть водителю – трогай, дескать!
     Медленно приближаясь к месту посадки в светлое будущее и уже ощущая приятный зуд от неминуемого контакта с условным сучком, я было занёс ногу на нестерпимо сверкающую никелированными полосками подножку.
      Девушка-волонтёрка с устрашающе каменным лицом (несмотря на то, что всем волонтёрам при общении с кем бы то ни было, в т.ч. и между собой, изначально было предписано непременное наличие на лице благожелательной улыбки), с таким вот лицом мигом вернула меня в настоящее, ошарашив вопросом: 
 – Сколько вам лет?!
     Пишу «вам» с маленькой буквы, поскольку почтения к моему возрасту в её прищуренных глазках было ещё меньше.
     Ощущение того, что снующие поблизости по своим делам посетители парка, человек четыреста-пятьсот, разом остановились и повернулись в мою сторону в предвкушении жареного, стало настолько осязаемым, что я буквально остолбенел. А девушка тем временем продолжала добросовестно исполнять свои обязанности:
 – Вам трудно ходить?
 – У вас есть документ, подтверждающий принадлежность к маломобильным группам?
     Вопросы сыпались один за другим. В мозгу грохотал Высоцкий:
 – Сейчас, как в вытрезвителе ханыгу,
    Разденут, стыд и срам, при всех святых!
    Найдут в мозгу туман, в кармане фигу,
    Крест на ноге.
    И кликнут понятых.
      Ответить я не мог, потому что не мог ни говорить, ни двигаться. Способность видеть и слышать, однако, не потерял.
      А потому увидел, как в воздухе сам собой забрезжил портрет Михаила Афанасьевича и услышал его незабвенное – «В очередь, сукины дети!!!» Но, поскольку очередь я уже отстоял, постольку окончательный вердикт означал, надо полагать: «Не положено!»
      Когда вернулась способность говорить, я робко поинтересовался – а что, мол, иностранцы, не возмущаются тем, что их, невзирая на возраст и нарисованное на их иностранных лицах лошадиное здоровье, усаживают на гольф-кары, относя тем самым всех поголовно к маломобильной группе населения? Проще говоря, к людям с инвалидностью?
      Но для девушки-волонтёра меня уже не существовало, а потому и отвечать на несуществующие вопросы не было никакой надобности.
      А я гулял по парку и с удовлетворением думал, что без преувеличения девятерым из тех десяти, с лошадиным здоровьем, из тех, которые укатили на гольф-каре, по своей мобильности могу дать приличную фору.
     И всё пытался вспомнить – когда же последний раз у девушек вызывал неподдельный интерес мой возраст? И хорошо это для меня, или не очень, если всё-таки вызывает?
     Вспомнить не вспомнил, но одно понял – наличие любого интереса делает жизнь насыщенной и осмысленной.