Тот, кто поет - уже не плачет...

Никого не беря на поруки,
Лишь себя, ну, и тех, что любя... –
Как остаток, что малость... я крюки
Забиваю для жизни... Здесь пядь
Поддаётся не сразу, усильем
Ссадин, ран отпылавших путей,
Скарбом нОчей,  прошедших мной, синих,
Что пропахли стихами...,  "не те!" –
распознанием горьким, саднящим –
«мене, мене,  текЕл,  упарсин»…

Ну, ведь ты – не одна…  и – обрящешь!
Так  не бойся, не верь, не проси…
В вере горней – поверьем... в  отрепье,
Убегающей в ночь по волнам,
Колокольным набатом  межребрья,
Та, что смерти хрипишь: «Не отдам…»

2

Познанье зла в себе –  наука,
Длиной урока будет жизнь:
Дороги маленького Мука,
Его полётов виражи.
                Штиблеты снова не по росту?
                И не по возрасту вокруг
                Всё, что, казалось, будет  просто
                Замкнуть в весёлый счастья круг.
И он сбегает...
                размыкая
За кругом круг, –  туда,  в пески.
Чтоб, злу вокруг не потакая,
Внутри его порвать в куски...
              А после –  в нём же утопает…
              Покуда корень порчи жив.
Часы урока тают –  знает,
Вгрызаясь  сердцем  в падежи...
«Кому» и «что»  –   себя… собою… -
От перемены - всё теплей.
                Плывут за горькою водою
                Года. Их опосля судьбою
                Зовут, не постигая в ней
                Порогов тайных в нас,
                теченья
                Обетованного –  внутри,
                Что гонит силой отреченья
                От зла –  спасённых.
Раз, два, три:
лукавые остались с носом!... –
                Так только в сказках повелось…

Ответов –  меньше, чем вопросов…

Но зла внутри кренится  ось…

3

Ты всегда где-то знаешь заранее –  как оно будет...

Это судьи, судьбы твоей, детка, безглазые судьи.
Бессердечное племя двуногих, подобие Зверя,
Жало ржавых гвоздей,  стужа,  ужас и жабы за дверью.
Смоква –  в жажду –  сухая, гробы, что гремяша костями.
Это плети и страха рабы, что во злобе восстанут
И повержены будут в огонь, жезлом изгнаны – в серный.
Это –  насквозь ладонь,  это то, что не может быть верным!

Февраля лепесток оторвался и снежно кружится...

Убегай от того,  с чем тебе никогда  не ужиться.

Стынет рана навылет, кровит след от камня над бровью.

Выйди в рань лет –  однажды нежданно свершиться любовью.

4

 Границы моей свободы – границы моей любви…
Безумнейший страж у входа, в оковах – слова мои.
Оковами такт бря`цая, слагаю  простой мотив.
Смотритель приносит чаю… 
                Полчашки себе налив,
Гундосит спросонок  вести о том, что "вокруг зима,
О том, как одна невеста ждала, но сошла с ума,
Устало отстало время и времени больше нет,
И камни  молчат,  не  бремя – иудиных горсть монет,
Что стыд не толкает в петлю, что стыд упразднён давно…"
 
Я меряю темень в метрах: стена, три - их, дверь, окно…

Я слышу, как за стеною спит время,  смеётся снег,
Невеста больна виною за ставнями тёмных  век,
Ветра раскачали  петли, золой тлеет горсть монет…
А люди совсем ослепли… их мало… их больше нет…

5

Взрослые сказки похожи на детские –
В них убивают медведя, драконов –
Тайных, в себе… И причины здесь веские:
Не отражаться чтоб  в стёклах оконных
Разными лицами – прошлыми, грубыми –
Чуждыми… И отыскать вдруг своё бы –
Там в глубине под вопящею грудою –
Сердце, лицо, бытиё!.. Быть.
Сбывшейся  песней, судьбою единственной
В книгу с названием «Судьбы»
Вписанным быть Господином... у  пристава
Не вопрошая: «Кто судьи?!»

Быть побиенным камнями за Истину –
Славно! Но жить нам – черёд.
Завтра рисуем весёлыми кистями,
Губим драконий в нас род.

6

Преподобная Тишина,
над стихами сутуля спину,
объявила: «Она – невинна.
Где, скажите, её  вина?!»
Первородства  веселый смех
опаляющим рыжим комом
заступил её: "Нет и дома.
И – одна на глазах у всех...»
Камнем брошенным  Детский Плач
Растревоженный – столько вспомнил,
Что в солёных ревущих волнах
Утонул возвращённый мяч.
И враги отшатнулись вспять –
обречённо, без сил, ненужно…
Совершенно обезоружно
покидали за пядью пядь…

7

"Тот, кто поёт – уже не плачет".
Борис Бергин

Тот, кто поет –  уже не плачет...
Тот, кто поёт –  ему по силам.
Затертый строчкою мой мячик…
– Больней – нельзя... Всё, как просила –
Уже нет  дальше, выше, глубже.
Ты рада? Где же твой посредник? –
Вот видишь –  нет! Но небо – в луже
По понедельникам и средам.
По пятницам и по субботам  –
Смотри всегда,  когда захочешь!
Иною скорбью  и заботой
Ты полнишься. Иные корчи
Ты прозреваешь. Глубже, дальше
Уже нельзя… Теперь – как дети –
Всегда! Чтоб кожей – йоту фальши…
И строчки –  птичьи... птичьи эти...

Сын говорил загадкой, притчей,
Он детям нёс с улыбкой Царство.
А ты на веточке чирикай,
Как птичка…
                В песне нет лукавства.