Украина. Что происходит?

«Восточные» украинцы считали империю «своей» и в царское, и в советское время. Это была украинская имперская элита и украинское имперское население


Далеко не бесконфликтная, но всё же относительно спокойная жизнь Украины переменилась, признаем, достаточно неожиданно. Что происходит и что делать не понимает не только б;льшая часть «внешних» наблюдателей, но и подавляющее большинство населения республики и даже существенная часть ее властной и экономической элиты.

Объяснения, которые дает этому большинство украинских, российских, западных политиков и аналитиков, серьезной критики не выдерживают. Потому надо разбираться, что же произошло и почему. И, как всегда при таком разбирательстве, нужно начать анализировать проблему внимательно и с учетом ее истории.

История проблемы

Земли и население того государственного образования, что ныне называется Украиной, испытали множество сложных исторических потрясений. Впрочем, это относится к любым землям и населению нашей планеты. Однако специфика Украины состояла в том, что она с XIV века была фактически расколота в социально-культурном и религиозном отношении.

Восточные (по левобережью Днепра) территории в основном находились в культурной и политической орбите русских князей. А в последней трети XVIII века правобережная Украина, Волынь и Подолье, а затем и Юг (Новороссия) также вошли в состав Российской империи.

В то же время на западе нынешней Украины еще в XIII веке, при Данииле Галицком, была заключена церковная уния с Римом, определившая очень мощное влияние папства на западные регионы. И не только на богослужебную, но и политическую специфику местной греко-католической церкви. А после падения Галицко-Волынского княжества западные территории почти всё время были окраинами (украиной) Великого княжества Литовского, Османской Турции, Польши и Австро-Венгрии.

Этот украинский «восточно-западный» раскол (один из наиболее ярких исторических эпизодов которого описал Гоголь в повести «Тарас Бульба») воспроизводился веками. И далеко не стихийно.

В частности, на принадлежавших Австро-Венгрии землях Галиции и Буковины с XVIII века и до Первой мировой войны проводилась настойчивая политика «дерусификации» населения. Включая программы обучения молодежи, церковную политику, а также настойчивое конструирование украинского языка, максимально отличающегося от русского. Кроме того, центр Галиции — Львов — уже к середине XIX века стал столицей антироссийской эмиграции украинских «самостийников» из «русской Украины», а также базой всех основных штабов радикального украинского (антироссийского) национализма.

Западные территории Украины после поражения и распада Австро-Венгрии в Первой мировой войне оказались в 1921 г. разделены между Польшей, Чехословакией и Румынией — вместе с выпестованными в годы австрийского владычества националистическими движениями. И когда эти территории вошли в состав СССР (в Украинскую ССР) накануне Второй мировой войны по условиям Пакта Молотова-Риббентропа, СССР получил «в наследство» политически, идеологически и организационно оформленное, а также хорошо вооруженное (в основном при поддержке итальянских и германских спецслужб Муссолини и Гитлера) радикально-националистическое подполье. Наиболее мощными силами этого подполья были Организация украинских националистов Степана Бандеры (ОУНб) и ее вооруженное крыло — Украинская повстанческая армия (УПА) во главе с Романом Шухевичем.

В начале Великой Отечественной войны, после нападения Германии на СССР, бандеровцы УПА вместе с гитлеровцами «освобождали» Западную Украину от Советов, уничтожая всех, заподозренных в сочувствии к советской власти, а также евреев, цыган и поляков. Причем во Львове бандеровцы успели вырезать часть поляков и огромное число евреев еще до подхода гитлеровских войск.

Далее ОУН попыталась провозгласить государственную независимость Украины, но в планы Гитлера это не входило. Часть высшего руководства ОУН во главе с Бандерой была арестована и всю войну провела в Германии (впрочем, почти всё время под комфортным домашним арестом). А УПА вела военные действия — иногда против гитлеровцев, но в основном против советских войск и польских и советских партизан-антифашистов. В том числе на оккупированной гитлеровцами Восточной Украине.

Во время освобождения Украины советскими войсками основная часть бандеровцев ушла вместе с германскими войсками на Запад, где и осела в эмиграции (преимущественно в США, Германии, Канаде). И составила в политической элите этих стран и в их спецслужбах очень влиятельные антисоветские и антироссийские лобби. В частности, именно бандеровское лобби в США подготовило и провело в 1957 г. через Конгресс США знаменитый «Закон о порабощенных нациях». Подчеркнем, что этот закон не отменен до сих пор и предписывает СССР/России «освободить» (то есть сделать независимыми) такие части нашей государственной территории, как «Казакия», «Идель-Урал» и т. д.

Другая часть ОУН/УПА продолжала партизанскую войну с советской властью до конца 1940-х годов. Некоторые из участников этой войны сложили оружие и перешли к мирной жизни, некоторые были арестованы, прошли через лагеря заключенных, а затем вернулась на Украину. И развернули — в основном в скромных ролях фельдшеров, священников, учителей, председателей колхозов и т. п. — скрытую, но весьма активную и радикальную антисоветскую и антироссийскую националистическую пропаганду.

«Пропитав» на Западе Украины систему образования, а также униатскую церковь, «западенцы» начали «экспорт» националистических (то есть почти всегда антироссийских) образованных кадров в Центр и на Восток республики, в том числе во властно-партийную, научную и культурную среду. Так к моменту распада СССР формировалась элитная и социальная база будущей украинской «незалежности» с ее отчетливым «антимоскальским» пафосом.

Когда произошел развал СССР, именно эта часть «политически активной Украины» заговорила во весь голос. Сразу заявили о себе радикальные националистические (читай — антироссийские) партии и их объединения вроде дочернего ОУН «Конгресса украинских националистов» (КУН). Были подняты из политического небытия такие «знаковые» фигуры, как Ярослава Стецько, жена одного из ближайших соратников Бандеры, а также сын главы УПА Юрий Шухевич. И именно эти политические силы (отметим, тут же получившие решительную поддержку со стороны Запада, и прежде всего — от своих американских, канадских и германских лобби) сразу начали определять вектор «самостийности» в подчеркнуто антироссийском ключе.

«Антимоскальской» позиции наиболее жестко противостояли русскоязычные Восток и Юг Украины. «Восточные» украинцы — казачество, беглые крестьяне, вольные общины — несколько веков активно участвовали и в отвоевании, и в заселении имперских окраин России в Сибири, на Дальнем Востоке, в Средней Азии, на Кавказе, и затем в становлении, обустройстве и развитии СССР.

Эти украинские группы считали империю «своей» и в царское, и в советское время. Это была украинская имперская элита и украинское имперское население. И именно они в наибольшей степени интегрировались в руководство СССР как на высшем московском (Хрущев, Брежнев, Семичастный, Засядько и т. д.), так и на региональном (в том числе вне Украины) уровне.

Кроме того, на Востоке и Юге Украины в советское время был сосредоточен основной индустриальный (и в значительной мере интеллектуально-технологический) потенциал. И потому у «восточников» был и опыт крупной политической и экономической деятельности, и главный экономический ресурс республики, и наиболее прочные связи с Россией.

Эти отличия Востока Украины от ее Запада породили мифы о безальтернативном тяготении Востока к любой России. На самом же деле «восточники» всегда стремились иметь сильные позиции в московском и общесоюзном властно-клановом раскладе. И как только в эпоху перестройки эти позиции стали рушиться, восточно-украинские элиты осознали плюсы приобретения полной экономической и политической «незалежности» как возможность занять главное (и уже никому не подконтрольное) положение во власти и хозяйстве республики. И начали собственную игру на поле суверенитета Украины.

Конфронтационного разрыва с Россией «восточники» не хотели: они были слишком прочно с ней связаны. Но поскольку «западенский» лозунг построения «незалежной Украины» был принят к этому времени почти всей элитой республики, то «восточники» взяли себе основные возможности в части политической власти, управления экономикой и «силовым потенциалом» республики, а «западенцам» отдали решающие позиции в идеологии, образовании, культуре, книгоиздании, СМИ. И на этих неожиданно доставшихся — и практически почти неограниченных — позициях «западенцы» занялись активной идеологической обработкой граждан новосозданной независимой республики.

Эта идеологическая обработка центрировалась вокруг двух главных тезисов.

Тезис первый — об извечном угнетении Украины со стороны России. Которая якобы не только уничтожила древнюю украинскую независимую государственность, но и веками подавляла украинскую культуру, а также — особенно в сталинскую эпоху — проводила целенаправленный геноцид украинского народа репрессиями и «голодомором».

Ложь Солженицына и его последователей о десятках миллионов уничтоженных Сталиным украинцев в этой пропаганде «западенцев» обрастала новыми мифами и подробностями. Альтернативные данные добросовестных западных и российских ученых, после открытия архивов бросившихся «искать правду о ГУЛАГе», замалчивались (впрочем, как и в России). А ведь эти ученые провели «перекрестную сверку» архивов НКВД, Наркомпрода, Наркомата железных дорог, бухгалтерских ведомостей «великих строек» и т. д. И доказали, что железные дороги не могли перевезти и не перевозили такого количества депортированных и зэков, которое называют Солженицын и его последователи. И что если бы от голода погибло столько людей, сколько описывают в картинах «голодомора», то некому было бы жить в новых украинских городах и поселках, и некому было бы строить электростанции, рудники и заводы. Но до населения Украины, повторим, доходили только повторяемые на все лады мифы о «голодоморе».

Второй тезис «западенской» пропаганды объявлял, что исторически Украина всегда была демократической и «западной» страной. Якобы Украина — в отличие от России — имела богатый исторический опыт «казацкой демократии», а также приобретенный Галицией опыт культурной демократической жизни в Австро-Венгерской империи.

И вообще, Украина якобы всегда тяготела к «цивилизованной Европе», умела культурно трудиться и культурно отдыхать, уважать права ближних и дальних соседей и т. д. И, мол, если бы не развращающее влияние веков жизни под «российской пятой», то Украина давно была бы образцовой, богатой, ведущей европейской страной.

Вокруг этих тезисов разворачивалась «разъясняющая» массированная пропаганда, вплоть до адресаций к антропологической неполноценности русских и антропологическому превосходству украинцев. И эта пропаганда — в СМИ, школьных учебниках, художественной литературе — не могла не приводить к постепенной антироссийской и прозападной трансформации массового сознания.

Западенские идеологи в этом преуспели: эксперты признают, что уже к моменту «оранжевой революции» 2004 года даже часть населения в «восточных» областях оказалась перевербована в националистическом «западенском» духе. И, кроме того, активные и влиятельные группы идеологических «антироссийских незалежников» сформировались в силовых, дипломатических, научно-образовательных, культурных элитах Украины.

Так что путь Виктору Ющенко на президентский пост проложили не только широко известные провокации и поддержка «оранжевой революции» со стороны США и ряда других стран. Огромную роль в этом политическом перевороте (со скандальными «майданными» отменами результатов выборов и назначением не предусмотренного конституцией третьего тура) сыграли описанные выше идеологические трансформации украинского общества и украинского «политикума».

Однако могли ли эти трансформации произойти исключительно на основе настойчивой незалежно-антироссийской пропаганды?

Не могли. Одним из важнейших факторов этих трансформаций стала политика России на украинском направлении. Политика полностью отстраненного от памяти о былом родстве «коммерческого прагматизма». Один из влиятельных, вписанных во власть украинских «восточников» в частном разговоре определил эту политику так: «Все эти СНГ, ЕврАзЭС, Таможенный союз... мы еще в середине 90-х поняли, что империя нас предала. И много раз убеждались, что предала окончательно. Западенцев изо всех сил поддерживают Америка и европейцы. А нам тогда куда идти?».

«Восточникам» на фоне усталости масс от политического самодурства Ющенко, обрушившего остатки хозяйственно-экономической устойчивости Украины (чего стоит хотя бы форсированное вступление республики в ВТО на крайне невыгодных условиях!), удалось вернуться во власть и даже в ней существенно укрепиться. Более того, в начале президентства Януковича в отношениях между Россией и Украиной наметились перспективы сближения.

Однако альтернативной «западенству» идеологии и политической стратегии не возникло. И серьезного стратегического предложения со стороны России — тоже. А потому — раз альтернативы нет — идет движение в том самом «западенском» векторе, который хотя бы как-то (пусть провокационно и эгоистично) поддерживается США и Европой: «Мы, конечно, в НАТО вступать не будем... но программу подготовки к членству исполняем... В ЕС мы если и попадем, то очень не скоро, да и выгоды от него никакой... но соглашение об ассоциации постараемся подписать...»

А на фоне этого общего элитного пессимизма — в отсутствие стратегии и при понимании, что никакое благополучное независимое государство не получается, — в стране идет нескончаемая клановая грызня и коррупционное кумовство и воровство. Что при Кравчуке и Кучме, что при Ющенко и Януковиче.

Пряники и камни на пути в Европу

Нельзя не указать, что так называемый европейский выбор Украины был уже в момент развала СССР горячо поддержан Западом, и особенно США. Но поддержка эта в основном сводилась к разного рода призывам, увещеваниям и словесной пропаганде. Поскольку речь шла вовсе не о «европейском выборе», а о максимальном и необратимом отрыве Украины от России.

Наиболее откровенно и отчетливо эту цель еще в момент «обретения украинской независимости» сформулировал давний и явный враг СССР и России Збигнев Бжезинский. Который много раз в разных вариантах повторял формулу с простым и точным смыслом. Формула же сводилась к тому, что только окончательный и бесповоротный отрыв Украины от Москвы может гарантировать невозможность восстановления России в статусе «новой империи» и конкурирующей с США сверхдержавы.

В результате и элита США (где формула Бжезинского неизменно является осью политики любой власти все постсоветские годы), и европейские элиты делали и делают всё, чтобы максимально оторвать Украину от России. И лишь кормят Киев обещаниями реальной помощи в создании политически и экономически устойчивой независимой государственности.

Если говорить об «экономической помощи», то МВФ давал Украине — как и России — кредиты на жестких условиях, включающих не только экономическую, но и политическую «либерализацию». А масштабы «неоколониальной» экспансии в Украину американских и европейских транснациональных корпораций сдерживались в основном лишь собственными финансовыми и коррупционными аппетитами украинских (и отчасти связанных с ними российских) экономических кланов.

Реальную, хотя и скромную, экономическую поддержку Украине — деньгами, технологиями, элитными семенами, породами скота и т. д. — оказывали в основном только неправительственные организации украинской диаспоры. Которые, вновь напомним, были глубоко пропитаны бандеровским духом и заодно западными спецслужбистскими кадрами. И которые такого рода экономическую помощь, как правило, предоставляли «в одном флаконе» с помощью специально-идеологической и политической. В том числе втягивая Украину в разного рода «партнерства» с Европой и НАТО.

Первым вариантом такого втягивания стало заключенное в 1994 г. с Евросоюзом (и действовавшее с 1998 по 2008 г.) «Соглашение о партнерстве и сотрудничестве». Далее пошли игры с вхождением Украины в антироссийский постсоветский альянс ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдавия). С 2004 г., после принятия в НАТО республик Прибалтики, США активизировали попытки «пристегнуть» Украину к НАТО в рамках особой программы «подготовки к членству». В 2009 г. был начат проект Евросоюза «Восточное партнерство», целью которого было объявлено «ускорение политической и экономической интеграции» ЕС с республиками бывшего СССР.

Все эти западные инициативы заявляли, что в «не столь отдаленном будущем», после переходного периода, Украина станет полноценным и полноправным членом европейского содружества наций. То есть будет пользоваться всеми европейскими свободами и преференциями, включая валюту, безвизовое перемещение, программы экономической помощи и т. д. Правда, насчет сроков наступления этого светлого будущего оговаривалось, что всё зависит от самой Украины. От того, насколько быстро и успешно она будет перенимать, осваивать и неукоснительно выполнять европейские политические, экономические и социальные стандарты.

Нужно отметить, что и в Киеве, и в европейских столицах всегда было немало трезвых голов, воспринимавших идеи скорого вхождения Украины в Европу предельно скептически, как чистой воды пропаганду. Однако, тем не менее, уже в 2003 г. тогдашний президент Украины Леонид Кучма в качестве одной из приоритетных целей внешней политики Украины назвал «подписание Соглашения об ассоциации с Европейским Союзом».

Причем уже тогда ЕС твердо дал понять, что для ассоциации государство-соискатель должно провести жесткие либеральные реформы в экономической, торговой, государственной политике, а также в сфере технологических норм и судебно-правовой сфере. В обмен Евросоюз якобы гарантирует «ассоциированному члену» развитие политических и военных связей, расширенный доступ на европейские рынки, а также определенную финансовую поддержку.

Во времена президентства Виктора Ющенко (в 2005–2010 гг.) Украина последовательно проводила политику максимального сближения с Западом. И в 2009 г. получила право на участие в проекте ЕС «Восточное партнерство». Который объявлял (снова «в недалеком будущем») заключение соглашения «об ассоциации нового поколения», а также о Зоне свободной торговли (ЗСТ) с ЕС.

Победа Виктора Януковича на выборах 2010 г. эту политику Киева решающим образом не изменила. Перед выборами он обещал привести республику в Таможенный союз (ТС) с Россией и Единое экономическое пространство (чем и завоевал симпатии большинства избирателей). Однако вскоре после выборов, весной 2010 г., Янукович начал настойчиво повторять, что «стратегическим направлением внешней политики Украины является интеграция в Европейский Союз».

В ноябре 2010 г., во время саммита «Украина–ЕС», был подписан протокол к Соглашению о партнерстве и сотрудничестве, который предусматривал «участие украинских представителей в качестве наблюдателей в программах Евросоюза». И тогда же европейские чиновники заявили, что «возможно подписать Соглашение об ассоциации с Украиной до середины 2011 года».

Однако после этого заявления никаких активных шагов в направлении интеграции Украины со стороны ЕС не было. Более того, арест в августе 2011 г. лидера «оранжевой оппозиции» Юлии Тимошенко (по обвинению в превышении должностных полномочий при подписании в 2009 г. соглашений между российским «Газпромом» и «Нафтогазом Украины») вызвал предельно бурную негативную реакцию и в ЕС, и в США. И далее практически все переговоры об ассоциации и зоне свободной торговли утыкались в обвинения Киева в «политически мотивированном правосудии» и в требования освободить Тимошенко.

Здесь нельзя не задать вопрос: действительно ли Европе и США были настолько нужны «правильное украинское правосудие» и свобода для Тимошенко? Думается, вряд ли.

Во-первых, никаких дальнейших шагов после ассоциации (в том числе, в направлении Зоны свободной торговли, безвизовых режимов и т. д.) ЕС в отношении Украины предпринимать не собирался.

Напомним, что для Европы это было очень тяжелое время кризиса. И, поскольку конца кризиса не просматривалось, а сам ЕС начал шататься в результате кризисного обрушения экономик Греции, Испании и Португалии, а также нарастающих проблем во множестве других стран-членов, «пускать в этот огород» Украину никто особо не желал. В частности, нужно напомнить, что соглашение об ассоциации, если оно всё же будет подписано, потребуется ратифицировать во всех 27 странах-членах ЕС. А в 2012 г. Франция, Германия и Италия ясно давали понять, что они будут против.

В этих условиях «фактор Тимошенко» давал возможность не объяснять откровенно Киеву, что сейчас, мол, ЕС не до него, а, напротив, обвинять Украину в том, что она своими действиями срывает возможности подписания ассоциации.

Во-вторых, в Европе считали, что если уже придется брать в ассоциацию такую проблемную страну, как Украина, то лишь на условиях, когда она станет не обузой, а какой-никакой «дойной коровой». И «под шумок» обвинений Украины в незаконности «дела Тимошенко» готовили такое соглашение об ассоциации, которое не дает никаких серьезных преференций Киеву, но требует от Украины крупных уступок в части доступа европейских товаров на украинский рынок, а также огромных затрат на исполнение условий ассоциации. Если, например, Польше двумя десятилетиями назад Европа (в основном Германия, но и не только она) помогала приспосабливаться к «европейским нормам» огромными финансовыми вливаниями, то на Украину, да еще в условиях собственного кризиса, Евросоюз тратить деньги не собирался.

Знаменательно, что на Украине эта специфика проекта соглашения очень долго не была известна никому, кроме отдельных властных и околовластных политиков и экономистов. (Отметим, это очень похоже на параллельный практически «засекреченный» процесс принятия в России решения о вступлении в ВТО). Возможно, с деталями проекта Соглашения об ассоциации с ЕС не был знаком и президент Янукович. А потому до лета 2013 г. основной разговор о «европейском выборе» почти во всех украинских СМИ шел вокруг «несчастной Тимошенко». И, подчеркнем, в основном в интонациях дискредитации Януковича и «Партии регионов».

Здесь нужно напомнить, что именно в тот же период 2013 г. перед украинской элитой в полный рост встал выбор между альтернативными вариантами: либо идти в ЕС с обещанными в будущем «пряниками» зоны свободной торговли и т. д., либо — в Таможенный союз с Россией — с немедленными преференциями низких тарифов на украинскую продукцию, с низкими ценами на газ и перспективами восстановления множества предприятий за счет межгосударственной кооперации.

Основную роль в формировании представлений граждан Украины о преимуществах «европейского выбора» играли СМИ. Практически все украинские телеканалы и радиостанции, а также подавляющее большинство газет и интернет-ресурсов (вполне грамотно руководимые «западенскими» кадрами) настойчиво и согласованно внушали населению миф о том, что ассоциация и ЗСТ с ЕС дадут возможность договориться с Европой о безвизовом режиме посещения для всех украинцев, а также обеспечат Украину дешевыми кредитами и дешевым — не чета дорогому российскому! — газом.

Реальное содержание соглашения об ассоциации СМИ обходили. Хотя другие — и вполне обоснованные — мнения были. Например, в августе 2013 года член «Партии регионов» В. Колесниченко заявил о необходимости «притормозить сближение с Европой, иначе будут нарушены конституционные права половины населения страны». Тогда же лидер движения «Украинский выбор» В. Медведчук выступил «против интеграции с Евросоюзом, т. к. это мешает вступлению страны в Таможенный союз». Многочисленные эксперты доказывали, что ассоциированное членство в ЕС грозит Украине «массовым закрытием предприятий и ростом безработицы», «стремительным ростом импорта европейских товаров», «резким снижением бюджетных доходов», «ограничением суверенитета».

Иногда в украинские СМИ попадали и оценки негативов украинского выбора в пользу ЕС, которые высказывали российские политики. Например, что «в случае подписания соглашений об ассоциации Украины с ЕС, Россия будет вынуждена принять меры по защите собственных экономических интересов, ... а также поставить вопрос об исключении Украины из зоны свободной торговли СНГ». Не обошли вниманием украинские телеканалы и заявление В. Путина на клубе «Валдай» 17 сентября 2013 г.: «если бы Украина присоединилась к Таможенному союзу, а потом бы мы скоординировали свои общие усилия... — у нас бы было больше шансов выговорить лучшие условия по торговым и экономическим взаимоотношениям с Европой».

Однако украинские СМИ почти всегда либо давали предъявления российской позиции в виде обрезанных и искаженных цитат, либо сопровождали множеством ехидно-уничижительных комментариев.

Потому давление «евроинтеграторского» политического и пропагандистского лобби на массовое сознание было несравненно мощнее. И Янукович лавировал. Летом 2013 г. он то публично заявлял, что «мы не можем оторваться от России», то объявлял хитрые программы под названием «3+1», согласно которым Украина «ассоциированно вступит» и в ЗСТ с Евросоюзом, и в ТС с Россией. А в середине сентября опять-таки публично сообщил, что «Украине необходим единственно правильный европейский курс движения».

17 сентября 2013 правительство Украины одобрило проект Соглашения об ассоциации с ЕС. Украинские коммунисты назвали евроинтеграцию «национальным предательством» и потребовали вынесения вопроса на всенародный референдум. Но это были уже как бы «взмахи кулаками после драки». Казалось, что украинским руководством курс на евроинтеграцию взят неотвратимо. 7 октября В. Янукович в Польше начал переговоры об ассоциации Украины с ЕС.

Но... 10 октября на Украину прибыл глава МИД Германии Г. Вестервелле, который еще в июне передавал украинской власти «рекомендации ЕС — отправить Ю. Тимошенко на лечение за рубеж». Вестервелле повторил это требование уже фактически как ультиматум: 15 октября в Европарламенте готовились принять отчет европейской спецмиссии о «ситуации с выборочным правосудием в Украине». А 21 октября по результатам этого заседания планировалось принятие окончательного решения о «подписании с Украиной соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли».

17 октября Янукович заявил, что «Ю. Тимошенко сможет отправиться лечиться за границу, если Верховная Рада примет закон, позволяющий заключенным выезжать за пределы страны». А на следующий день в украинский парламент был внесен соответствующий законопроект. И 23 октября 2013 года Европарламент в своей резолюции рекомендовал подписать Соглашение об ассоциации с Украиной.

Что переломило ситуацию?

Однако, похоже, именно в это время власть в Киеве начала всерьез подсчитывать деньги и политические перспективы.

И выяснила, что при внешнем долге более $37 млрд. и внутреннем долге более $35 млрд. (причем и тот, и другой непрерывно растут) страна не в состоянии свести никакой благополучный финансовый баланс. Украине приходится выплачивать огромный по меркам ее экономики долг МВФ. Это она до сих пор обеспечивала в основном выпуском еврооблигаций. Их выпущено более чем на $16 млрд. Основные покупатели — американские инвестиционные фонды Franklin Templeton и Fidelity Investments, а также шотландский фонд Aberdeen Asset Management.

Дальнейшие «облигационные перспективы» для Украины сомнительны. И, кроме того, это путь наращивания и без того неподъемного долга.

ЕС в случае ассоциации обещает только крохи финансовой поддержки (600 млн евро). Причем как выяснилось при внимательном анализе проекта Соглашения, на фоне множества обязательных дополнительных трат на выполнение условий ассоциации.

МВФ в случае подписания соглашения с ЕС обещает выдать требуемый минимум «для поддержания штанов» бюджета в размере 10 млрд евро сразу же. Но только при условии, если Украина проведет обязательные либеральные экономические реформы. А именно — лишь тогда, когда Киев отменит субсидирование цен на газ и, соответственно, тарифов ЖКХ, а также другие бюджетные субсидии для населения, коммунальных учреждений и промышленности.

Но Украина в выполнении этих требований МВФ давно и жестко упирается. И не случайно. Поскольку подобные шаги не только скачком бросят в обнищание массы и без того бедного населения (с соответствующими политическими последствиями для всё более непопулярной власти), но и сразу сделают неконкурентоспособным подавляющее большинство украинского экспорта. То есть, заточат против власти и население, и почти весь «олигархический класс». А также создадут новые миллионы безработных. А заодно обрушат налоговые поступления, то есть не позволят собирать хоть какой-то бюджет.

Однако безработица и бюджет для Украины — вопросы критические. Поскольку, как сообщает Госстат, только 40% доходов граждан страны приходится на зарплату, а 60% составляют пенсии, стипендии и социальная помощь.

То есть куда не кинь — всюду клин. Без внешних финансовых вливаний не прожить, а взять их неоткуда. Что позже, в январе 2014 г., подтвердил аналитик «Нью-Йорк Таймс» Э. Крамер. Который написал, что «без иностранной поддержки Украина почти однозначно не сможет погасить свой долг или девальвирует валюту».

Именно поэтому в начале–середине ноября 2013 г. президент и правительство Украины задумались на тему «европейского выбора» всерьез. И началась новая политическая игра.

1 ноября рейтинговое агентство Standard & Poor’s снизило долгосрочный кредитный рейтинг Украины до уровня B- («в высшей степени спекулятивный») с негативным прогнозом.

6 ноября на региональном заседании Всемирного экономического форума Янукович заявил, что «привлечение Украины в орбиту Объединенной Европы — это новое качество еврорасширения. По сути, это не расширение границ Европейского союза на Восток, а приобретение Евросоюзом евразийского плеча... Украина, на территории которой находится географический центр Европы, могла бы сыграть роль связующего звена между Европейским союзом и Евразийским Союзом, обеспечивая постепенное создание единого Европейского экономического пространства».

8 ноября агентство Fitch Ratings также понизило суверенный долгосрочный рейтинг Украины до «крайне спекулятивного» уровня В- с негативным прогнозом. То есть рейтинговые агентства фактически объяснили Киеву, что никто, кроме МВФ, ему кредитов уже не даст. И экономические аналитики во всем мире наперебой заговорили о том, что у Киева выхода нет и ему придется срочно исполнять все предъявленные МВФ условия.

9 ноября премьер Украины Николай Азаров заявил, что республике «для модернизации и перестройки экономики, а также для осуществления конкурентного товарооборота со странами Евросоюза необходимо иметь около 160 млрд евро».

Далее плотность событий вокруг «евроинтеграции» Украины стала такова, что мы при их анализе вынуждены перейти на телеграфный стиль.

10 ноября Янукович подписал закон о внесении изменений в Налоговый кодекс, по которому лица, имеющие вид на жительство в другой стране, не считаются проживающими в Украине. То есть, не имеют права занимать высшие государственные посты. Аналитики и оппозиция усмотрели в этом законе единственную цель — лишить боксера-политика, ныне главу партии УДАР Виталия Кличко (у которого есть вид на жительство в Германии и, видимо, еще и в США) возможности баллотироваться в президенты.

12 ноября социологическая служба GfK Ukraine обнародовала результаты опроса, согласно которому 45% украинцев убеждены, что Украина должна подписать Соглашение об ассоциации с ЕС, а 14% поддерживают вступление страны в Таможенный союз.

13 ноября в Верховной Раде не прошел закон, позволяющий Тимошенко уехать для лечения за рубеж.

В этот же день крупные украинские бизнесмены обратились к президенту Януковичу с просьбой отложить подписание ассоциации с ЕС на год, чтобы успеть подготовить экономику к жестким требованиям Соглашения об ассоциации.

14 ноября бывший президент Польши, а ныне представитель Европарламента А. Квасьневский заявил, что подписание Украиной соглашения об ассоциации с ЕС может быть отложено минимум на 2 года.

21 ноября Верховная Рада приняла поправки в закон о выборах, необходимые для подписания соглашения с ассоциации с ЕС, но отклонила все 6 законопроектов, которые позволили бы Ю. Тимошенко уехать за границу.

Юрий Бялый