Простая радость

     «Зачем звать столько гостей, если их нечем кормить», - думал Ванька, сидя за длинным, растянувшимся на всю комнату, столом. В соседних двух комнатах - он видел это через открытые двери - стояли такие же, плотно подогнанные друг к другу, полупустые деревянные столы. Прямо перед ним стоял бутыль с сизоватой жидкостью. Немного дальше - эмалированная миска с винегретом. Около миски лежали столовые ложки, рядом с сивухой – гранёные стограммовые стаканы. Такая же унылая картина периодически повторялась на всех этих, не обещающих ничего хорошего, столах.
       Настроение у Вани было «на нуле». После того, как он отшагал пять километров по осеннему бездорожью, кишки у него не просто играли марш - там раздавалась такая симфония, от которой темнело в глазах. Люди всё подходили и подходили, всё плотнее подвигались друг к другу на таких же длинных, как и столы, скамейках. Иван не мог отвести глаз от миски с винегретом, понимая - этой еды не хватит на добрую сотню человек, заполнивших все комнаты большого дома.

              Никого из присутствующих, включая и самого виновника торжества - будущего солдата, Иван не знал. В деревню, расположенную в украинской глубинке, он приехал в гости, и его - вместе с хозяевами, пригласили на солдатчины в соседнее село. Теперь родственники куда-то исчезли.
         А вообще они с мамой живут в  городе, работают на большом заводе. Это были "семидесятые" –  «рассвет жизни» советских людей. Ванька с горечью вспомнил, как провожала в Армию его мама! К приходу гостей на столе уже красовались маленькие салатницы с «оливье», тарелочка с селёдкой «под шубой», тоненько – до прозрачности - нарезанные кусочки колбаски и твёрдого сыра, горячая картошечка с кусочками мяса. Ванька проглотил слюнки, и с нетерпением посмотрел на миску с единственным блюдом.

            Ну, всё!  Кажется,  уселись. Кто-то объявлял тост. Кто-то наполнял рюмки. Иван машинально пододвинул поближе к себе ложку, смерил взглядом расстояние до миски с винегретом. Пришлось выпить свою порцию самогона –  не выпить его было невозможно, пили как-то наперекрест (если он не выпьет - останется без «горючего» сидящий напротив человек), это называлось: «Ты до мэнэ, я до тэбэ».  Словно огнём обожгло  внутренности.
       Винегрет оказался очень вкусным. Протягивая ложку почти на расстояние вытянутой руки, Ваня хватал его, не переводя дух, и только удивлялся – как это сидящие вокруг него люди едят не спеша, спокойно доставая ложку-другую из общей миски. Кто-то учтиво пододвинул  миску поближе к Ивану, и содержимое в ней стало исчезать ещё быстрее.
       Ваня, обычный двадцатилетний паренёк, в еде – обычно, не жадничал. Но сейчас у него что-то "перемкнуло". То ли от голода, то ли от выпитой сивухи, то ли от того, что винегрет был таким вкусным, он  не мог остановиться, пока не замаячило дно миски. И тут только Ваня почувствовал - наелся...

                В это время в зал вошли несколько женщин, неся в руках большие тарелки. Одну из них поставили перед Ваней. Это оказался капустник –  от него исходил такой аромат, что не попробовать  суп было невозможно. «Потеснив» винегрет, Иван, хоть и без особого рвения, съел ещё и тарелку капустника. Стало трудно дышать –  незаметно расслабил ремень на штанах. Забрали пустую тарелку, те же женщины поставили перед Ваней отдельную глиняную мисочку, доверху наполненную гречневой кашей. Заправленная жаренным салом и луком, каша пахла не менее вкусно, чем капустник, но места, куда её можно было бы втолкнуть, уже не было. «Но хоть бы попробую»,  - решил Ванька. Такой «душистой» каши он никогда ещё не ел! Расстегнув потихоньку на штанах верхнюю пуговицу, Ваня подыскал место ещё и для каши...
         Дышать стало совершенно нечем. Иван хотел выйти, но это оказалось невозможно – он сидел далеко от двери, скамейка стояла вплотную к стенке. Потревожить двадцать человек было неудобно.

                Тосты всё продолжались, и Ваня с горечью смотрел, как женщины вносят новые и новые яства. Прямо перед ним поставили большое блюдо с заливным карпом – прозрачное желе играло при малейшем движении стола. Убрав почти пустую миску из-под злосчастного винегрета, при одном виде на которую у Ивана просилось наружу всё содержимое, женщины то и дело уплотняли стол, внося то копчёные окорока, отливавшие золотом; то лоснившиеся от жира домашние колбасы, нарезанные более, чем толстыми кругами; то желтоватую брынзу домашнего приготовления. В заключение появились дымящиеся голубцы, щедро политые сметаной...

             Ванька с отвращением и завистью наблюдал, как его соседи по столу, приняв очередную перекрёстную стопочку, смаковали все эти деликатесы. При всём своём желании он не смог бы даже просто попробовать что - либо из этих невообразимо лакомых блюд. Бедный Ваня мечтал только об одном – скорее бы ему удалось выйти из-за стола...
            Когда гости всё-таки стали мало-помалу освобождать скамейку, чтобы перекурить, и Ваньке удалось выбраться на улицу – его восторгу не было предела. Прожогом - узнав, где расположена уборная, бросился к ней. Во дворе играла гармонь, потом её подхватили  песни, плясали весёлые ребята и девчата, хохотали пьяные бабы и мужики – деревня провожала в Армию своего солдата, а счастливый Ванька сидел под навесом расположенной на свежем воздухе сельской уборной, и, выпустив «погулять» вкусный  винегрет, тоже по-своему радовался жизни...