после

и после десяти невыносимых скандалов,
каждый из которых рушит часть целого навсегда,
обнаружится, что ничего не осталось,
одни руины, и надо расстаться. и тогда,

после истеричной  уборки, когда все перемоется и перетрется,
 когда следы уничтожены в самых труднодоступных местах,
ты вдруг подумаешь: может быть он вернется,
вспомнит о любимой рубашке или забытых носках?

бывает ведь, вспоминают о потерянной любимой вещи?
он вернется, и молча возьмет в горсть и потянет к себе,
и наденет на плечи, и ты обнимешь его плечи,
застегнешься под горлом и пуговицей на рукаве.

и в нагрудном кармане замрешь запиской,
о том что не выговаривается, да и пишется тяжело.
и сердце бьется гулко и очень близко,
и тебя опять нагревает его тепло,

пропитывает насквозь запах шелковой кожи,
обминает тонкими складками на сгибах локтей, 
и ты стоишь посреди порядка, и в голове: ну что же?
ну что же ты? вернись же за мной скорей.