Опять про любовь

Старшенькие... На выходе... Группа пестрая: от крепких, хвастающих на лету, до нулевых. Они в этом году поступают...
Переживаю за них, всем сердцем. В наше непростое время выбрали своим будущим профессию художника. Дело моей чести - довести их до профВУЗа. За последние 12 лет не было ни одного срыва на экзаменах. Но с каждым годом это решается все трудней: и дети меняются,и условия для поступления. Да и жизнь становится все более непредсказуемой.
Сегодня живопись... Леночка радует, ей достаточно слово сказать - в ушко влетело, в головке осталось. Рядом с ней Андрюша, тугодум, но уж если что ухватил, то это на всю жизнь.
У окошка группа хохотушек во главе с Машулей, эти твёрдые четверышники, но проходные (на экзамене) однозначно.
Сенька всегда один сидит, это будущий гений. Работает без перерыва 6 часов, притом молча. К нему подхожу редко, а ему и нужно-то немного - раза два-три сказать "молодец". Он густо краснеет и еле заметно улыбается.
И наконец Ксюша... Это моя беда... Совсем не тянет.
Хуже того, не слышит меня. Сажусь рядом, начинаю работать параллельно с ней с первого мазка, поэтапно. В глазах пусто, на мои вопросы: "Все поняла?", даже не кивает. Вся в себе, ни с кем не общается. В перерывах молча одна жует бутерброды...
Внешне нескладная, большая... Нога 43, ладошка уж совсем не подростковая... И застывшее выражение лица, что делает ее совсем несимпатичной. Каюсь..., не вызывает она у меня положительных эмоций... Но это мой ребенок, которого мне доверили... Я обязана сделать все возможное и невозможное, чтобы она нашла себя...
Сидим, пишем натюрморт... Натюрморт роскошный: изящный ультрамариновый кувшин, в нем три пылающих ветки физалиса, фрукты, цвета золотистой охры, и складки на драпировке мягкие, ниспадающие... Чудо!!! Руки чешутся, сама пишу с удовольствием.
Пишем поэтапно, но как только я отхожу к другим ребятишкам, Ксюша опять начинает разводить слякоть, вместо цвета и вместо акварели, течет с ее листа серо-коричневая грязь.
У меня опускаются руки, чувствую с ней свою полную несостоятельность как педагога. Перерыв... Тихонько, скрываясь от детишек, курю..., успокаиваю нервы. Леденец в рот, лучше мятный, возвращаюсь на рабочее место...
Ксюша вдали от всех, дожевав свой бутерброд, читает какую-то тетрадку. Прохожу мимоходом задаю вопрос: "ЕГЭ??"
"Нет",- говорит она: "Я стихи пишу..." СТОП... Ксюша??? Стихи???
Осторожно подхожу ближе: "А можно почитать?"
И тут (о, счастье) слышу: "Можно, только пойдемте туда..", она показывает мне на темный угол в коридоре.
Идем... Читаю... Косноязычно, с кучей ошибок, наивно... И...одна трагическая любовь: глаза, рана, не любишь, люблю, не верю, надеюсь и т.д. Господи... Девочка моя... Как же у тебя там все внутри больно... Пока читаю, она смотрит в окно и впервые вижу другое лицо и слезы, которые катятся из ее глаз сами по себе, как маленькие стеклянные шарики.
Первый раз в своей педагогической практике не нахожу слов, а она ждет их от меня...
Закрываю тетрадь, беру ее за руку и веду ее к себе в кабинет молча, она не сопротивляется. Достаю Ахматову выбираю свое любимое и читаю, читаю вслух... На часах 10 мин, как начался урок... "Все, нам пора..."
"А можно мне книжку... Почитать..."
Отдаю ей томик, и мы возвращаемся в аудиторию.
Осталось три часа.
Хохотушки мои ошибок наделали, Сенька куда-то вышел, что удивительно. Вот они мои 10 мин. Хожу от мольберта к мольберту, где-то приходится прикладывать свою руку к работе... Грешу иногда.
Только через час возвращаюсь опять к Ксюше.
Ничего не понимаю...: "Тебе кто-то помогал?" На новом листе бумаге звенел, дышал и радовал глаз тот самый натюрморт. Акварель светилась, так же, как и Ксюша, а грязно-серый, недописанный валялся на полу и был уже слегка разорван на палитру.

                (Это моя любимая художка)))))))