Нигде

Глава 1. Пашка в нигде

Пашка вышел со спортивной площадки в раздевалку, потому что почувствовал сильную боль в груди. Присел на скамейку и закрыл глаза в ожидании, что как-то всё само рассосётся. Но что-то не «рассасывалось». Внезапно он окунулся в темноту и очнулся в странном месте.

Облака, не облака, туман не туман, а что-то такое среднее, туманно-облачное обволакивало тропинку и небольшой домик. Сам Пашка чувствовал себя непривычно-легко, и, поскольку, вокруг вообще, кроме этого ничего не было, с осторожностью направился по направлению к дому.

Дверь была старинная из дерева с медной блестящей ручкой, которая этим самым блеском, не то, чтобы настораживала, но как-то диссонировала что ли.

Пашка взялся за ручку и потянул дверь на себя. Ручка была ни холодной, ни тёплой, а ровно температуры тела, ощущение было такое, что он вообще ни за что не взялся. Пашке это не очень понравилось, но дверь подалась легко, без всяких скрипов и непривычностей. Нет, пожалуй, она подалась слишком легко.

Не успел Пашка и двери-то как следует открыть, как из темноты пространства раздался сильнейший скрежет, и что-то ещё более тёмное и большое метнулось в дальний угол.

- Блин! – выругался Пашка по приличному, потому что в незнакомом месте он не рискнул сразу переходить на мат, хотя очень хотелось. Входить в эту странную избу у Пашки мгновенно отрезало всякое желание. Он развернулся и пошел прочь по этой же тропинке, но очень быстро она исчезла. Вокруг стояла плотная не поддающаяся просмотру даже на расстоянии вытянутой руки белая пелена.

- Блин! – второй раз ругнулся растерянный Пашка: Ещё тропинку эту потеряю, тогда вообще капец!

Потоптавшись на месте и, всё же разглядев, под ногами грунт, он обречённо развернулся и снова отправился к злополучной избушке. На этот раз он был более осторожен. Прежде, чем взяться за странную ручку, пошумел, похлопал себя по ногам для извлечения посторонних звуков. Даже крикнул: «Эй, кто есть там?». Не услышав ничего в ответ, снова аккуратно потянул дверь на себя и снова метнулось в угол что-то большое и тёмное и снова заскрежетало.

- Блин! Да что же это такое! – обречённо сказал Пашка. Помялся около двери и стал искать глазами, где бы ему присесть. Но вокруг стоял плотно всё тот же белесый туман, и присесть было негде. Тогда от отчаяния, он сел прямо на землю, которая, во-первых, была той же температуры, как и дверная ручка, во-вторых не пачкалась, а в – третьих, сидеть на ней было страшно, потому что она почти не осязалась. Пашке всё время чудилось, что вот-вот она под ним провалится, и он вместе с ней уедет куда-то вниз.

Подумав, что всё это – дурной сон, Пашка принялся себя щипать. Но эти щипки ровным счётом ни к чему не привели. Тогда Пашка разозлился, и, не смотря на страх, решил, что он должен выяснить, что же там скрежещет. Тем более, что это Нечто явно его боялось.

Аккуратно заглядывая вовнутрь, слыша в ответ на это всё тот же странный скрежет, он уже решил больше дверь не захлопывать, а во что бы то ни стало разглядеть, что же там такое. Свет от открытой двери упал в дальний угол и заставил Пашку мгновенно отказаться от своей затеи.

- Блин! – закричал Пашка и от страха припер собой захлопнутую дверь. На него из угла смотрело существо вообще без глаз, с вонючим хоботом где-то впереди, чёрное, гладкое, склизкое, без рук и ног, с округлым мешковатым телом, размером с кабана, и страшно скрежетало.

Пашке потребовалось минут десять на анализ ситуации:"Первое – идти некуда, второе – я не сплю, третье – оно меня само боится, четвёртое – не сидеть же мне у этой избушки вечность, и пятое – интересно же". На другой чаше весов Пашкиных мыслей было только два аргумента: "Противное и, вдруг от страха укусит, или ещё что там оно умеет".

Глава 2. … размышляет.

Почему в названии второй главы впереди поставлено многоточие? Потому что автору трудно, а, вернее, невозможно передать звуки, которыми называло само себя это странное существо. Но оно безусловно так само себе называло.

… сидело в углу и тряслось, потому что что-то страшно-разветвлённое и ужасно-белое пыталось проникнуть туда, где совсем недавно оказалось само … после собственной безвременной кончины.

Там, где оно жило началась какая-то страшная, неизвестная болезнь, и все гибли как мухи. … уже знало точно, что оно тоже умрёт, потому что внутри появился кисло-горький вкус и всё пекло пеклом. Потом оно оказалось в темноте,а потом и на тропинке, где стояло это странное сооружение. На привычную нору оно было мало похоже, но, поскольку больше не было ничего, пришлось обосноваться. И только … принялось тосковать от одиночества и разлуки с соплеменниками, как явилось это чудовище.

- Как знать, может быть это чудовище питается такими, как я? И что? Ещё один раз умирать? Да ещё умирать пребольно?!

… от этих мыслей заскрежетало ещё сильней.


Глава 3. Пашка решается.

- Ладно, я тихонько проскользну и сяду в углу рядом с дверью. Если эта тварь на меня набросится, то я быстро выскочу за дверь.

Пашка аккуратно отворил дверь, и, не обращая внимания на страшный скрежет этой твари, присел на  корточки у двери, со страхом разглядывая забившееся в противоположный угол, чудовище. Скрежет у него был до того противный, хуже, чем водят железом по стеклу.

- Блин! Хоть бы оно заткнулось что ли! – подумал Пашка, отпустил дверь и зажал уши, потому что слушать это было непереносимо.

- Заткнёшься ты, тварь, или нет?! – не выдержал он через минуту.

Существо, заслышав Пашкин голос, подпрыгнуло в высоту и мешковато шмякнулось на место, издав этим вонючим хоботом страшный хлюп, и, выпустив из него какую-то зелёную жидкость, которая, по счастью, до Пашки не долетела.

- Блин! Не плюйся, кому говорю! – заорал Пашка, вжавшись в стену и замахал перед собой руками.

В ответ на это существо в углу обмякло, плоско как-то плоско растеклось и умолкло без движения.

- То-то, - победоносно подумал про себя Пашка, немного осмелев.

(Продолжение следует)