Разговор с поэтом

Стоит осени вновь пробудиться, васильковый встречая рассвет,
Над берёзовой рощею  птицей воспарит кучерявый поэт.
Где ж теперь затерялись овины?.. Ярый месяц не кажет свой рог.
Лишь туманятся в дымке  долины, проливая багрянец на мох.

Ярче роз не пылают зарницы над проулком, в лесной тишине,
Всадник резво уже не промчится на красивом, лихом скакуне.
На лугу, словно в розовом блюде, в плаче клёнов  и звени осин
Не расслышу: «послухайте, люди», эту песнь про ухлюпы трясин,

О селе, женихе и невесте, про забытую мать в шушуне
И потере девической чести в захолустной, глухой стороне.
Не "поёт теперь мать за куделью", - оскудели дворы на селе.
Нет и тяги большой к рукоделью, не в почёте копаться в земле.

Молодые торопятся в город, словно маслом намазано им...
В душах бродит расчётливый холод, наплевать на отеческий дым.
Погламурить бы  в норковых шубах!.. Иль уйти спозаранку в гульбу!..
Оттого и цинично, и грубо всё пеняют на жизнь и судьбу.

Но какими глазами поэта поглядел бы Есенин на Русь?!
Что сказал бы поэт нам на это? Как бы он разогнал нашу грусть?
Я не знаю. Лишь горестно плачу над страданьем пустеющих сёл,
Чтобы в строчках стиха обозначить всё, что сам испытал и прошёл.

Ведь и я, здесь, на родине милой, истомил молодецкую грудь,
И готов о холодной могиле написать и навеки заснуть.
Только всё ж слёзы лить на прощанье ни к чему мне под сенью кустов,
Если розовой, гулкою ранью льётся песня седых берегов.

Деревеньку с восторгом весенним светлой грустью в сиреневом сне
Воспевал синеглазый Есенин, с этой грустью живётся и мне.