Огарок

Выбегать в третьем часу на мороз, снежинки распугивать кашлем.
Внутри еще холоднее, и от этого так страшно.
Ты - единственный спаситель, защитник, стражник,
А отовсюду вихрями подкрадывается опасность .
***
Засыпать одной, думать о других, без передышки, без облегчения.
Просыпаться - кровь идет носом. Останавливать кровотечение.
Бежать к врачу, умолять: "Пропишите мне какое-нибудь лечение,
Чтобы жить без вселенной в груди. Был разрыв, операция, отсечение,
Извлекли сердце, но какое это имеет значение?
Почему я теперь нежива-немертва, где мое нутряное свечение?"

Врач разводит руками: "Милая девушка, вы - безнадежный случай.
Все возможности к восстановлению давно упущены.
Вряд ли вам когда-нибудь станет лучше...
У вас теперь нет сердца, вам больно, но послушайте,
Не могу же я ампутировать вам еще и душу
И подключить вас к системе душеобеспечения".
***
Плестись домой через сумерки, путаться в юбке и в сугробах,
Заходить по дороге в бар, снимать с каждой бутылки пробу,
Давиться виски и собственной неуемной злобой
На этот мир, равнодушный и твердолобый.
***
Встречать утро на скамейке в промерзшем парке.
Раздеваться до тонкого хлопка мужской рубашки,
Потому что в висках стучит, пьяно и жарко.

Какая жестокость - изъяли сердце и оставили жалким огарком
На каменной полке, гореть, но не греть, становиться старше,
Покупать помаду алых тонов и приобретать стервозные замашки.
Какая жестокость - люди с изъятой сердечной мышцей не умирают.
Они - изнутри потухшие - долгие годы безжалостно дотлевают.
***
Забраться на одну из плосколицых крыш, подойти к краю...
Ехать домой в дребезжащем и не отапливаемом трамвае.
Живая.