Глава 19. Индийский красный

                Женщины из институтской библиотеки, трех лабораторий, архива и бухгалтерии внезапно стали носить Зайцева на руках.

                Нет, ничего не изменилось ни в портрете, ни в натюрморте Зайца, и ни одна сумасшедшая бабулька-миллионерша из знойного Майями не признала в скромном, в меру пьющем рабе физико-химических наук своего побочного внучка.

                Однако женщины   приветствовали Андрея восторженно и старались обрушить на него все варианты безразмерной заботы: начиная от свежего пакетика чая в крутом кипятке, заканчивая домашними яствами в металлических мисках-матрешках. Надо отметить, что суровые научные леди и раньше признавали сходство Зайцева с "обаяшкой Клуни" из почему-то полюбившегося всем сериала о буднях забугорной неотложки и пытались подкармливать.

                Когда-то , на заре всеобщей сериалофилии, бедному Андрею Андреичу (единственному на рабочем месте мужчине в лаборатории) пришлось близко познакомиться и с семейством безудержно расплодившихся Кэпвеллов, и с трудной судьбой латиноамериканской белошвейки Марии, чьи новые наряды обсуждались до признаков спутанного сознания у Зайцева; и со всякими тонио-лунатиками, моими вторыми мамами  и прочими врагами нормальной психики человека. На этом фоне  медико-сентиментальное мыло про скорую американскую  помощь, персонажи которого - от санитаров до именитых врачей - много и успешно оперировали, точно диагностировали  у пациентов редкие болезни, бросались словами "трахеотомия" и "интерн" и успевали вступать друг с другом в сложные человеческие отношения, казалось почти феллиниевским шедевром.

               Сам Заяц , понятное дело, сериалы не смотрел, но благодаря проходящим в его отделе ежедневным дебатам превратился в тонкого циничного ценителя. Однажды Андрей все-таки  включил телевизор в час N - ему начали надоедать разговоры  клунизависимых коллег про "удивительно похож", и тут же выключил, не найдя ничего общего между собой и слащавым красавчиком в голубом чепчике.

                Однако теперь причина вселенской любви к разведенному доценту лежала в иной плоскости. Можно сказать, животной. 

                За прошедший месяц бесстрашный Заяц переловил  всех мышей на территории, вверенной зажравшемуся Робсону - старому восьмикилограммовому коту, названному в честь первого чернокожего спартаковского легионера. Лоснящийся Робсон бессовестно объедал сердобольных сотрудников института, нижним нюхом шел навстречу еде, не брезгуя ни бутербродом с вареной колбасой, ни  фрикадельками, ни чудовищным по замыслу создателя "Анакомом".  Регулярные упреки по поводу  халатного отношения к своим грызуноловческим обязанностям, котяра пропускал мимо черных ушей и презрительно фыркал. Потому-то и раздавались  несолидные девчачьи визги в институтских клетушках и коридорах, облагороженных дешевыми пластиковыми панелями. И даже  когда  главный бухгалтер Инесса Павловна, обнаружив в ксероксе ухмыляющегося Джерри, заверещала пронзительным писком , аки  пожарная сигнализация, хвостатый нахалюга  только спокойно  и презрительно растянулся на подоконнике.