Глава 32. Миндаль

                Женщины в жизни Зайца существовали. 

                Впервые влюбившись в шестом классе в отличницу  Стеллу Назарову, Андрюша  Зайцев , чтобы добиться благосклонности первой  умницы и красавицы, совершил свой маленький подвиг: выкарабкался из вечных "между тройкой и четверкой" в крепкие хорошисты. Любовь , как это часто бывает, не задалась - Назарова оказалась примитивной зубрилой и воображалой, а вот любовь Зайца к физике осталась навсегда. Тут, ясное дело, не обошлось без роли личности в истории, и этой личностью оказалась физичка Людмила Дмитриевна. О! Физичка! Она не стеснялась приносить на урок две шикарные модельки 1:43 - мечта любого советского мальчишки! И глядя, как КАМАЗ-самосвал с ярко-оранжевым кузовом едет , равномерно ускоряясь, навстречу красному РАФику, класс почему-то быстро усваивал то, про что скучно глаголил учебник. Все приборы в кабинете физики можно было трогать-крутить-вертеть, на послеурочных кружковых занятиях создавались чудесные модели  цвето-музыкальных фонтанов, двигающихся роботов, аппаратов для приготовления сладкой ваты и еще много всего того, что нетерпеливо черпалось из "Юного техника", "Техники молодежи" и "Науки и жизни".  Людмила Ивановна учила легко, спрашивала строго, улыбалась ласково. Ее обожали все дети без исключения и , кажется, недолюбливали остальные учителя.

                Впрочем, с учителями Зайцеву, наверное, все-таки повезло: математичка - несгибаемая Нина Андреевна," предметник старой закалки" вколотила в голову Андрея теоремы и формулы так, что даже теперь - разбудите  среди ночи и дайте решить какое-нибудь квадратное уравнение - так он запросто, хоть через дискриминант , хоть по Виету, светлая память ему и Ниночке.

                Литераторши  в зайцевском классе менялись, как наряды у Эдиты Пьехи - часто: они уплывали то в декрет, то в другой город с мужем-военным, то вверх по партийной линии. Это не помешало Андрею стать грамотным и многочитающим человеком - в семье Зайцевых было принято уважать книгу. Правда, последняя русистка в выпуском классе основательно задолбала учеников лозунгами и бесконечными придирками к сочинениям " не по шаблону", но, наспорившись до хрипоты  на острые  темы "Поднятой целины" или поэзии Маяковского, бунтари-горлопаны  из 11 "А" тихо-мирно написали безупречно-серые выпускные сочинения - кому охота портить аттестат!

                Все остальные учителя вспоминаются Андреем одним файлом: нудная историчка, трудовик всегда чуть под шофе, высокомерная англичанка с вечным "Current events", простодушная биологичка,  так здорово рассказывавшая про всякие розоцветные и с пунцовыми щеками замечавшая, что гогочущие прыщавые восьмиклассники-переростки комментируют пресловутые параграфы 40 и 41; химичка,похожая на сонную рыбу,  и разгильдяй-физкультурник.

                Аккурат перед Последним Звонком Зайцев еще раз влюбился. Теперь - в Настеньку Бутенко, высокую, синеглазую затейницу. В период подготовки к экзаменам они ему даже снились все вместе - логарифмы, производные и милая Настенькина улыбка.  На выпускном нелепо торчащий из отцовского костюма Заяц пригласил девушку на вальс и весь танец молча прожмурился , глядя, как волшебно переливаются ее локоны. И пока до беспамятства втюренный Андрей собирался с духом, веселая Настенька укатила в Москву, где поступила в медицинский институт. Они даже немного переписывались, а потом стопочку писем обнаружила в зайцевском столе уже  "единственная и неповторимая" Галка и аккуратно отнесла ее в мусорное ведро. Заяц не возражал: он был безразмерно счастлив оттого, что самая красивая девушка курса разглядела в нем настоящего мужчину, будущего великого  ученого, тонко чувствующего человека. О том, что Галке просто захотелось замуж,  тонко чувствующий человек стал догадываться  позднее.


                После развода Андрей вдоволь насладился тем, что его практически не коснулось  - Эпохой Позднего Холостянса. Истинный крест, первые полгода ученый  муж провел в  умиротворенной аскезе: чтение, работа над научной работой,  коллекционерование баночек из-под пива.

                Пару раз Заяц даже выбирался за грибами. Осенний лес Андрей любил с  детства: неповторимый запах мокрой листвы, податливость почвы под сапогами, желто-красное пространство и останавливающееся время.  В размышлениях о бренности жизни и прочей чепухе удачливый Зайцев  набирал ведро шикарных боровиков, маслят, лисичек и прочих красавцев.  И  тогда дома  "одинокий охотник" устраивал себе праздничный ужин из трех блюд: жаренная с лучком золотистая картошечка,  жаренные же во сметане ароматные грибочки и удачная водочка в запотевшей бутылке.