В горах

Нет, что не говори, а хорошо, что я сюда забрался! Конечно, тяжеловато было, но ничего. Да просто так – бегом взбежал! С моим-то альпинистским прошлым!? (Какое там к чёрту "тяжеловато", - еле влез на эту не самую высокую гору в округе). Возраст даёт о себе знать. И артрит в правом колене…
О-па! А ведь это не вершина – только ступенька к ней! Гляди-ка. Ишь, стоит, красуется! Я, мол, тебе не по зубам. Или не по ногам… А так и манит. Пойду…
И пошёл. Сначала камни подворачивались под ноги, кусты цеплялись за мастерку, солнце невпопад ослепляло. Жутко хотелось пить. Раз приложился к фляжке, второй… Потом решил, что вода кончилась, сам для себя решил. Иначе, как говорил знакомый ороч-охотник "совсем худо, однако, будет". А "совсем худо" не хотелось. Ну совсем не хотелось. Иду дальше. Уже не иду – карабкаюсь. "А горы всё выше, а горы всё круче, а горы уходят под самые тучи". Первый валун, почти как стенка. Ногу в расщелину, руки ищут выступы, подтянусь, - и вот я на его горбу! Посижу чуток, водички… так, стоп! Нет у меня водички, только НЗ. И сразу легче стало! Второй валун, наклонный гребень, третий валун, как зеркало...
Отдышусь. Разминка пальцам. Пару раз присесть – ничего, получается. В голове герой мультика из "прошлогоднего снега" ехидно поддевает:  "В теле такая приятная гибкость образовалась!.."
Ну-ка, где я?
Впервые за последнее время посмотрел вниз, и дух захватило. Вон мои валуны, отсюда ма-а-ленькие! Зачем же я один пошёл, нельзя же одному в горах-то?!?!?
А я и не заметил, что крутизна склона уменьшается. Ну, где ты, моя вожделенная вершина? Посмотрел вверх. Вот она, совсем рядом уже.
Снова пошёл. Редкие уценённые кусты уже не мешают, наоборот опора. Незаметно склон превратился в каменистую поляну. Вот теперь точно стоп! Огляжусь вокруг.
 Боже мой!!!
А ведь я знал, как это выглядит! Много раз в молодости видел мир у своих ног, далёкий горизонт, разрываемый ветрами! Да и не с таких высот видел. Но давно. А сейчас – это мой мир! Это мой миг! И хорошо, что я пошёл один, даже фотика нет. А просторы, которые так хорошо сейчас видны, зовут; и если не идти, то хоть сделать что-то ну совсем выдающиеся! Хоть что-то! И я, подставив ко рту ладонь, кричу изо всех сил; и горы вторят мне; и я снова кричу наперегонки с вернувшимся эхом, и эхо нашего дуэта вновь настигает меня…
Тут в горле запершило, я закашлялся и замолчал. Достал фляжку, присел… ой, как в колене кольнуло! Артрит проклятый! Как же я назад-то пойду? Как известно, с таким коленом вверх легче, чем вниз… Зачем я один-то пошёл?..
Мир сразу же стал серо-белым и плоским, кусты колючими, камни так и норовили подвернуться под ногу. А впереди ещё три валуна и гребень. И вниз труднее, чем вверх…
Я бреду вниз. Молча. Рот открывать нет ни сил, ни желания. И только звонкий хор, составленный из многочисленных отражений моего эхо, так же весело и задорно повторяет над горами фразу, которую я прокричал в восторге на вершине: "… твою мать! … твою мать! … твою мать!"