МП-409 Тот яркий скальпель, что вспорол тебе...

[b]Матрацу, который мне так и не удалось надуть[/b]

[i]...Но ты ведь помнишь, Боже,
что в жизни для меня страшнее пытки нет,
чем знать, что кто-нибудь её коснулся кожи.[/i]
Ю. Каплан


Тот яркий скальпель, что вспорол тебе бочину
и тут же выпал из моих нескладных рук,
взывал к Фемиде. Этот день был днём почина
твоей свободы от приевшихся наук.

О, кто бы знал твоей полезности мерило!...
Мне до сих пор ещё представить нелегко,
что облизала гнилоротая горилла
твоё безумно сексуальное очко.

Сперва хотелось перегрызть трамвайный провод,
потом притих адреналиновый фонтан -
и заплатил я за тебя, как за корову,
хотя цена тебе - старушечий кафтан.

В моей котомке ты свободно поместился
в готовом виде фиолетовой лапши.
Без всяких пробок ты плывёшь теперь по Стиксу,
где шимпанзе и крокодилов - ни души.

Пойми - без лезвия, без долгожданной казни
ты вряд ли слил бы до конца слюну и вонь.
Когда последняя глазница монстра гаснет,
пылает только очищающий огонь.

И ты свободен, мой резиновый приёмыш,
от плотнотелых гнилоротых затыкайл.
В губах мальчишки наконец-то ты припомнишь
закон матрацев - десятистраничный файл.

Там всё иначе. Там волна поёт негромко
о вещих снах, о голубиной голытьбе...
Ядрёный воздух, в порошок развеяв пробку,
самостоятельно заходит в рот к тебе.

Такой бокастый на волне ты - пышный, сладкий!
Такой хорошенький - мужчины пристают...
А я на память - просто в качестве закладки -
храню и пестую твой бархатный лоскут.