Маше
в твоих глазах просила силы –
мы в Новодевичьем. Зима,
соборы, кельи и могилы.
Белее снега и молвы
Смоленского громада встала.
Какие чудные волхвы
те были царевы вассалы!
Мне с величавостью его
смиренья не связать. Веками
он нес протестное чело,
не сотворенное руками.
Здесь мощь и страсть и мастерство
в одно слились. Как крик немого
предупреждение веков
правителям – былым и новым.
Монашка в кипе – впрямь с лубка –
из кельи сверхтехничной вышла,
нам бесконечно далека.
Голодный ворон сел на крышу
палат, осевших от годов,
истории познавших святость.
Весь монастырь, к весне готов,
просил прощенья за предвзятость.
Свидетельство о публикации №114020407328