Почему Россия - не Греция
греческий быт!
В диктатур дни -
обеспраздниченных
лет
будни -
на стороне
запрещённой Свободы
оставались вы.
На стороне
до поры
незримой
(время придёт -
низринет!)
вы
оставались
Борьбы.
Улицами,
домами,
домовьей всей утварью,
всеми вечность назад заве’денными -
как часы заведёнными
заведомыми мелочами
и всем, что крупное;
всеми окнами, комнатами, лестницами,
звёздами и зонтами,
лодками,
крабами,
кипарисами,
электричеством и свечами,
шелестом занавесей и масок,
мрамором колонн и статуй,
сквозняками и нечитаемыми
связками
старых
несжигаемых
писем;
всем,
чего здесь не перечислить
(читайте и перечитывайте!)
Всем,
всем,
всем.
Не грезил
Поэт*,
в вас узнавая
черты
вре’менно’го
переднего края:
здесь,
на обочинах
без дорог -
послушайте,
как в тысячах
мнимотем
молчанье
кричало
в ответ
немоте:
«Всем,
всем,
всем!»
И докричалось
до площадей
и до масс.
Но то -
у вас.
Не то -
у нас!
Тысячелетия на качелях от почти аркти-
ческого холода к тропическому почти
пеклу и обратно.
Ни моря, ни гор -
ни штормов, ни лавин.
Унылость равнин -
бесхребетность равнин.
Солнце ещё заглядывает сюда?
Как социальный работник
ещё заглядывает - пока бюджет позволяет -
к одинокому пенсионеру из бюджетников.
Разубедите-ка нас, попробуйте:
здесь возможно лишь то,
что было и будет всегда.
Сами революции здесь -
не то, что свершаем мы.
Они - в числе того, что случается с нами:
случается реже всего.
_____
Что ж,
земляк,
и это всё взвесь,
чтобы уверенней
русской
судьбе
и почве
ответить:
- Что ж,
тем вернее
передовая
пролегает
и здесь.
Здесь! -
верней,
чем где-либо.
Верней,
чем где бы то
ни было.
Что ж,
марш-броском
мы природу пройдём -
бесчисленных зим
безжизненный
сон(м).
Что ж!
Будни,
быт
просквозим,
как атака,
как лыжня и как лыжи -
снега.
Мы куём
своё
время
как ножи,
как штыки!
Мы ещё
своё время
взведём,
как курки.
Пусть почует
штык-нож
и проймёт
плоть
врага.
*Яннис Рицос
Свидетельство о публикации №114020400337
*Некий поэт обращается к поэту будущего*
Не будь я уверен, что ты меня услышишь однажды,
я молчал бы - мне было бы нечего сказать,
и паук, продемонстрировавший нам вертикальный подъём
по голой стене, затянул бы мой рот паутиной,
застёгнутой на три чёрные пуговицы от моего пиджака
и белые пуговицы, срезанные с рубашек у мёртвых.
Яннис Рицос
Станция Маяковская 05.09.2015 22:52 Заявить о нарушении