Поэт Зинаида Миркина

   Так сложилось, что лишь на восемьдесят восьмом году жизни Зинаиды Александровны и на сорок первом своей собственной я увидел наконец вот это:

                Когда б мы досмотрели до конца
                Один лишь миг всей пристальностью взгляда,
                То нам другого было бы не надо,
                И свет вовек бы не сходил с лица.

                Когда б в какой-то уголок земли
                Вгляделись мы до сущности небесной,
                То мёртвые сумели бы воскреснуть,
                А мы б совсем не умирать могли.

                И дух собраться до конца готов.
                Вот-вот… сейчас… Но нам до откровенья
                Не достаёт последнего мгновенья,
                И – громоздится череда веков…*


   Современность выросла в моих глазах. Прежде я думал, что таким речам место – либо века назад, либо через века. Либо там, где болезни самовыражения ещё не знают, либо там, где от неё уже оправились.


                Мне надо стать бумагой белой,
                Жить в совершенной тишине.
                И ничего самой не делать,
                Чтоб Ты мог действовать во мне.

                Мне надо быть открытой Дверью
                В ту глубь, где всё просквожено
                Такою полнотой доверья,
                В которой я и Ты – одно.**


   Что можно ответить улыбающимся скептически?  То, что к художественным гениям Зинаиду Миркину нельзя отнести. Гений – Марина Цветаева. Но как поэт Миркина выше. «Разве не одно и то же поэт и художник?» Нет. Художник – просто тот, кто умеет лучше, ярче других  выражать переживаемое им. Поэт – тот, кто одержим повышением качества, достоверности и объективной ценности переживаемого; тот, кто отказывается от глубокого погружения в чувство удовлетворения выраженным, а чувство удовольствия и вовсе обходит стороной. Первый живёт самовыражением, второй – самоотвержением, влекомый жаждой услышать нечто неизмеримо большее, чем он сам; услышать и понять до конца – пропустить беспрепятственно через себя.


                Какое счастье быть сквозною,
                Какое счастье быть никем!***


   Есть удивительно сильные выразители, бесконечно далёкие от понимания того, что и зачем они делают, безнадёжно глухие. Есть имеющие прекрасный голос и слух – и служащие ими совершенно противоположному. Иначе говоря, никакая гениальность не гениальна сама по себе. Она не абсолютна, не причина-цель себя самой, как принято думать. Самодостаточная  гениальность – фикция, как и всё, что не приложено к своему Смыслу, всё, что легко и быстро нашло Бога в лице себя самого и остановилось, умерло – дальше Бога нет ничего. Так мёртво теперь искусство: от художника больше не требуют духовных качеств, полагая, что его талант и есть высшее проявление духовности. Каннибал, рождённый с даром художественного слова, имеет шанс быть причисленным к лику творцов…

   Мастерство выражения не связано с моралью. В поисках же истоков самой поэзии невозможно не очутиться перед Крестом.


                А можно ли писать пером жар-птицы?
                Да, есть на свете огненные строфы
                И есть неопалимые страницы,
                Но автор их прошёл через Голгофу…****


   Недоступное выражению Безличное ценится поэтом выше акта выражения, сопряжённого с личностью, ценится само по себе, бескорыстно. Потребность сказать у поэта – не субъективная, а от переполнения добытым в самозабвении смыслом (духом). Такое сказанное – не о жизни, а сама жизнь. Поэт говорит не от знакомого всем желания сказать, его побуждения куда более серьёзны и загадочны: воплотить, озвучить дух (смысл), молчавший доселе, словно несуществующий. Содержание всех мыслей, слов и поступков поэта едино – «Бог есть!» Все желания переплавлены в одно – быть устами Вечного, быть живым доказательством реальности Того, что другим кажется нереальным, мёртвым.


                Научи меня смерти великой,
                Уводящей в великую жизнь.*****


   Лишь тогда, когда стал Выражаемым, можно сказать: «Я». Вот самовыражение, согласное с Природой и совестью. Остальное – обман, левый путь, чёрная магия.

   Плохо художнику, когда не пишется – когда нет его, художника. Для того, чтобы было плохо поэту, должна исчезнуть Вечность – должна исчезнуть возможность отдавать свою жизнь за Жизнь Общую.


                Ты поэт? А ты б смог замолчать,
                Если б это вернуло всем Небо?


   Миркина – смогла бы.


   ____________________________

*  Из сборника «Потеря потери».
**  Из сборника «Дослушанный звук».
***  Из сборника «Проникновенье света».
****  Из сборника «Дослушанный звук».
*****   Из сборника «Мои затишья».