Какой оставишь След? Коммуна И. Н. Крамского

Вспомню из моих "Алмазных Граней Творчества" (Орфическое Искусство ясного Света)(ЯсноВеды, вы можете заказать и попросить всю эту книгу у меня, она в электронном  виде):
 
Свободное Объединение Художников. Коммуна Крамского.

   В разные времена, бывало, художники по-разному объединялись. Вспомним хотя бы средневековые гильдии святого Луки, покровителя живописцев, или мастерские итальянского Возрождения.
  Но, то были объединения либо вокруг законов и правил, либо вокруг учителя-мастера. Артель, основанная Крамским и его товарищами, была объединением равных. И как писал « истый рыцарь просвещения» Владимир Васильевич Стасов – всесторонне образованный, необыкновенно сведущий по многим специальностям, знаток юридических наук, языков, архитектуры и орнамента всех времён и народов: «…в 1863 году раздался громовой удар, и атмосфера русского искусства прочистилась, и яркое солнце засияло на его горизонте. Горсточка молодых художников, бедная, беспомощная, слабая, совершила вдруг такое дело, которое было бы впору разве только великанам и силачам. Она перевернула вверх дном все прежние порядки и отношения и сбросила с себя вековые капканы. Это была заря нового русского искусства…». Для чего я это пишу и напоминаю, ибо и в наше время таких объединений и творческих артелей так не хватает, нет настоящих товариществ передвижных выставок, и это правда, ибо то, что есть сейчас, представляет соревнование, расталкивание локтями друг друга, борьба за власть, гонка за наживой и т.д. Как всё можно изменить? Показано в богатой истории России, ведь бороться в одиночку всегда бессмысленно, да и осуществлять попросту невозможно. Тогда у четырнадцати никому не ведомых молодых людей только и было имущество, что стол да несколько стульев. «Бунтовщики» решили основать художественную артель …
« С тех пор, как я себя помню, – писал Крамской спустя много лет, – я всегда старался найти тех, быть может, немногих, с которыми всякое дело, нам общее, будет легче и прочнее сделано ».
 Да, общественный инстинкт и дар Ивана Николаевича Крамского, его горячая преданность долгу, его твёрдая убеждённость в том, что  «человек рождён жить и делать дело непременно в кругу товарищей», сыграли неоценимую роль в истории русской живописи.
 Двадцатишестилетний вдохновитель академического бунта в академии художеств, стал теперь душою особенного  и не похожего на прежние объединения художников.  Артель, основанная Крамским и его товарищами, была объединением вокруг идеи – служить искусством народу. И, что не менее важно, она впервые в истории была объединением равных.
 Четырнадцать художников стали жить коммуной, по образу описанной в романе Чернышевского «Что делать?». Дали в газетах объявления о приёме заказов. Сняли просторную квартиру (сперва на Васильевском острове, затем на Адмиралтейской площади). Здесь работали, кормились сообща ( хозяйство вела молодая жена Крамского, Софья Николаевна). А по вечерам все собирались  в зале, за длинным непокрытым столом.  Один читал  вслух, другие рисовали, набрасывали портреты друг друга или  же эскизы новых работ. И все внимательно слушали читающего …
   … На огонёк, всё ярче разгоравшийся в доме на углу Вознесенского проспекта и Адмиралтейской площади, стали заходить и «посторонние»: ученики академии, художники, петербургские литераторы… Со временем здесь вошли в обычай «четверги», когда вместе с гостями в большом и просто обставленном зале собиралось до пятидесяти человек.
  У поставленного наискосок длинного стола с бумагой, карандашами, красками рисовали кто что хотел. Иногда читали вслух лучшие статьи об искусстве. Играли на рояле, пели хором, затем дружно, скромно и очень весело ужинали. « После ужина иногда танцевали, если бывали дамы», – вспоминал один из учеников академии, только-только приехавший в Петербург, небольшого роста, живой, с необыкновенно изящными, девичьими руками и мягким «южно-русским» произношением, Репин. Здесь были Васильев, Шишкин… Друзья-художники, как свидетельствовал Репин, не стеснялись замечаниями, относились друг к другу очень строго и серьёзно, без умалчиваний, льстивостей и ехидства. Каждый высказывал своё мнение громко, убедительно, откровенно и весело.
  Дух товарищества и дружбы царил в «коммуне Крамского».
  С течением времени, однако, делалось всё яснее, что артель – лишь первый шаг по избранному пути, что начатое требует более широкой поддержки, что малочисленной группе энтузиастов трудно выйти на широкий простор и сделать искусство действительно доступным народу.
  В самом деле, долго ли мог просуществовать этот островок среди моря корысти, в обществе, где всё решали деньги, где царило беспощадное соперничество, где приходилось прокорма ради заниматься опостылевшими заказами – писать заурядные портреты, образа для церковных иконостасов (множество в богомазах работали) и т. п.? Ибо писать должны иконы не богомазы, а самые талантливые и богочтимые люди, объединённые в мастерские?! А сейчас как обстоит дело?!
  Но вернёмся, к нашей истории.
  …К тому же и внутри артели не всё шло так складно, как хотелось.
  Началось с того, что тяжело заболел Песков, едва ли не талантливейший из четырнадцати… Чахотка свалила его на двадцать девятом году жизни.
  Эта болезнь, косившая многие тысячи молодых жизней по всей России, особенно свирепа была в Петербурге с его хмурью, мокретью и сырыми морозами.
  Миша Песков был хрупкий, изящный блондин, чуть похожий внешностью на «великого Карла» и, как все действительно одарённые и тонкие натуры, не слишком умевший заботиться о повседневных нуждах. Петербургской чахотке таких только и подавай.
  Когда он свалился, доктора велели увезти его в Крым.
  В те времена такая поездка была не простым делом. Артель тотчас устроила лотерею: сделали в общем зале выставку, выручили триста рублей, и Песков уехал, чтобы не вернуться больше.
  Он умер в Ялте, оставив несколько эскизов к будущим картинам, по которым нетрудно было судить, какая горькая утрата постигла его товарищей.
  За первым ударом последовали и другие …
  Академия Художеств вовсе не осталась безразлична к «бунту четырнадцати», и смешливое «прекрасно!», брошенное профессором Пименовым вслед уходящим, имело весьма определённый смысл.
  « Посмотрим, посмотрим, что из этого выйдет, – звучало за этим словом, – поглядим, как вы будете барахтаться, и не пожалеете ли ещё о своём поступке…» 
  Находились и позже «друзья», не стеснявшиеся посмеиваться над затеей, не сулившие ни славы, ни прочного места в жизни, ни даровой поездки в Италию.
  Среди любой группы единомышленников могут оказаться люди большей или меньшей стойкости. Годы академической дрессировки ни для кого из четырнадцати не прошли бесследно. Они оставили в душе каждого глубокую отметину. Нужна была незаурядная сила воли и цельность характера, чтобы преодолеть в себе всё это до конца. Не каждого достало бы на такое.
  Среди четырнадцати обнаружился первый отступник: Дмитриев-Оренбургский стал за спиной товарищей вести переговоры с академией о поездке на казённые  деньги за границу.
   Для Крамского с его не знающей уловок честностью, с его безоговорочной верностью долгу это было тяжелейшим ударом. Бурные собрания, происходившие по этому поводу в артели, оставили на душе у всех дурной осадок. Прежнее единство дало трещину, академия запускала внутрь «коммуны Крамского» свои золочёные щупальца. Появился новый Иуда Искариот*(вот посмотрим их сталось 13, опять это число, 12+1, и 13 стал предателем)… И кто знает, как обернулась бы дело, если б новая идея не зажгла бы всех!


                Товарищество передвижных выставок

   Крамской затеял новое по тем временам дело – выставку картин на Нижегородской ярмарке. Россия была вовсе не привычна к такому. Единственным местом ежегодных выставок испокон веков оставалось залы императорской академии, где на торжественных вернисажах собиралась петербургская знать. Даже московские живописцы могли выставлять свои картины лишь здесь, в Петербурге. Потребовалась настойчивость Крамского, чтобы уломать хозяев Нижегородской ярмарки и найти средства на необычное предприятие.
   Для купцов того времени такая затея выглядела, должно быть, пустой блажью, чем-то вроде ярмарочной карусели или балагана, где заезжие фокусники показывают бородатую женщину или живую русалку. Но чего не бывает на ярмарке, на то ведь она и ярмарка! Деньги в конце концов были найдены, павильон построен, и первая за пределами Петербурга выставка русских картин открыта…
   Из проекта устава Товарищества передвижных выставок:
« …Основание Товарищества передвижных выставок имеет целью: доставление обитателям провинций возможности следить за успехами русского искусства… »
    Устав подлежал утверждению властями, прямее о целях сказать было невозможно. Впрочем, об этом  довольно ясно писал тогда Салтыков-Щедрин:

« Отныне произведения русского искусства, доселе замкнутые в одном Петербурге, в стенах Академии художеств, или погребённые в галереях и музеях частных лиц, сделаются доступными для всех. Искусство перестаёт быть секретом, перестаёт отличать званных от незванных, всех призывает право судить о совершённых им подвигах ».   

Добавим очень важное, именно Сердце является показателем истинного таланта художника, живописца. Внешняя сторона – это лишь часть Искусства. Главное – его духовная и внутренняя суть. Об этом люди помнили на протяжении многих веков, но, к сожалению, практически забыли теперь. Именно поэтому в современном искусстве, в современной литературе и культуре в целом много пошлости, грязи, духовной нищеты. Видимо, стараясь уберечь от всего этого, Иван Николаевич Крамской, известный русский художник,  в конце 19 века напишет:
«Нам непременно нужно двинуться к Свету, ясным краскам и свежему воздуху, но… как сделать, чтобы не растерять по дороге драгоценнейшее качество художника – Сердце?!»

Ведь Искусство делится на два вида, одно вдохновляет нас и зовёт к очищению души и самосовершенствованию себя, к преобразованию и эволюции мира – к лучшему и прекрасному Будущему, к созиданию и к Сотворчеству с Творцом; второе – наоборот, омрачает нас, запутывает и так сложную нашу жизнь и ведёт к деградации человека, можно сказать, что такое творчество – разрушительное и не может называться высоким словом «Искусство». Да, одно ведёт нас вверх по лестнице восхождения, пробуждая в нас лучшие чувства и побуждения, даёт вдохновение, другое – тянет вниз или останавливает наше движение к совершенствованию, если одно есть мастерство и продиктовано самим духом, оно есть высшее сотворчество с Творцом и направлено на добро и созидание, другое – просто безобразие и чинит зло и разрушение, ибо будит низкие страсти, эмоции, похоть, самость, инстинкты и всё низшее в человеке.
Это полярность есть как Добро – Свет и Зло – Тьма, но сделаем свои выводы, чтоб выбрать свой путь:

Зло не прочно в основе своей. Самость, гордыня и грызня, возвеличивание себя и раздражение, ненависть и жадность, алчность и похоть сточат любой фундамент. И наоборот, Добро в чистоте своей является крепчайшим кристаллом и прочной основой всему сущему… Зная это, подумайте, хорошо друзья, к чему лучше устремляться и что лучше собирать Вам фальшивые безвкусные побрякушки и стекляшки или алмазы Истины Высшей?!..

Один собирает алмазы и устремлён в вечном поиске жемчуга,
Другой – увидав простую стекляшку, увы, уже и рад вполне,
Один куёт надёжную броню, его хранит Огня кольчуга,
Другой – всё ищет крикливые наряды, барахтаясь в морской волне,
Один – собрав в свою изумрудную чашу побольше ясного Света,
Прокладывает верные пути, мастит дорогу к Свету, к Богу, к Творцу,
Другой – петляет всё, шатаясь, и ищет новые игрушки для себя,
идя во тьме, слепой, прямо в бездну и таща ещё туда других…
Один всё ищет любовниц, он весь в страстях и похоти горит, чадит, вот обнажён, вот совращает, искушает и гремят каменья пустых оболочек в бездну… увы, а что не так?!
Другой – ищёт Единственную, Неповторимую, Возлюбленную в веках или Творца,
И кто из них прав, поймёте Сердцем и взглянув в Глаза, в Очи!!!

Каков Ваш путь? Куда устремлён Ваш взгляд? Что ты собрал? Как день провёл?

" При каждом пробуждении задавайся вопросом: что бы доброго совершить сегодня?        И думай: ведь Солнце, закатясь, унесёт с собой частицу предназначенной тебе жизни… "    ( индийское изречение )

Бог-Творец нам даёт Веру,
Солнце даёт нам Свет,
Жизнь нам даёт Знанье.
Любимая(Любимый) - Любовь,
Что же даём Мы сами?
(Ответь мне, опять молчишь???)

В жизни легко можно увидеть два типа людей: " Одни..." и "Другие...".
О, несчастные первые, кои забыли Творца нашего и да благословенны вторые…

Одни живут, чтоб умирать.
Другие в жизни вечной будут.
Одни в желаньях жизнь прожгут.
Другие в Истине пребудут.

Одни страдают от греха,
Другие в истинном блаженстве,
Одни бредут невесть куда,
Другие мчатся в совершенстве
(избранным курсом как корабль верным к цели к гавани в бухту к порту к Причалу)…

След-и звёздный путь(Путеводной *Звезды).
А Ты? Входя в Дома любые –
и в серые, и в голубые
Всходя на лестницы крутые,
В квартиры, Светом залитые,
Прислушиваясь к звону клавиш
И на вопрос даря Ответ,
Скажи честно:
Какой ты След оставишь?
След, чтоб вытерли паркет
И посмотрели косо вслед,
Или незримый прочный (сияющий)след(звёздный путь, Путеводной *Звезды)
В чужой(и родной) душе на много лет?
1945 (Леонид Мартынов)

Всё именно так, сила и счастье в Единении и в Чистоте и в Красоте и в Любви!!!

А вы, друзья, дорогие читатели, что скажите?!