Она

Ей бы на пальчики золото и - в Майями,
Или  пассажиркой желанною в мерседесе...
Она гоняет на велике целыми  днями,
Иногда в ботах  местное болото месит,
Которое в шутку зовёт  родным огородом,
Где выращивает  какой-то заморский принцип.
К её возрасту давно не плюсуются годы -
Пусть сначала снимет потёртые джинсы...
Любит глазастых сов за глубину взгляда,
По ночам одна  серебряный век листает,
В день усопших строго соблюдает обряды
И долго стоит у  Чудотворца Николая...
Весной привечает  сиреневые  дожди
И  велосипеды у неё того же цвета,
Когда поёт, слушатели вспоминают  Эдит,
Она же считает это  сравнение бредом.
Играет рифмой, исписывая  тетрадку,
Потом перебирает , словно чётки, страницы,
Ищет метафоры... пользуется закладкой -
Жёлтым пёрышком от улетевшей синицы.
В ней, по всей видимости,  умер орнитолог-
Пернатую мелочь жалеет - не может иначе,
Вечером, слушая соловьиное  соло,
Молча сидит у окна и почему-то плачет ...
За облаками,  где  воздух ещё  не отравлен,
Она  смело летает во снах - совсем  по-детски,
А рядом крыльями машет синий  журавлик,
Самый любимый  из её бумажных коллекций.