где почитать все бесплатно скачать без смс

Художнику,
живописующему распятие из глаз подвешенного,
а не со стороны.

Всем несостоявшимся революциям.
Каждой подставленной щеке.
Тому, кто помогает смириться подставляющим щеки.

Такой желанной картине тихого дворика за окном.
Улыбкам без ужимок и педалям крутящимся.

Тем, кто еще не потерян и видит свет.

Всем оставшимся под крышей дома с близкими,
не убежавшим в дали дальние.
Ни одному из тех, кто рванул с места,
уничтожив все доверительное.

Каждому, кто живет заботой о чужом.
Ныне родном.

Всем случайно проплывшим мимо иллюминаторов моих глаз,
нечаянно мелькнувшим на моих радарах.
С ничего не значащими извинениями к тем,
кого умудрился задеть бортом.

С неоцененным всепрощением тех,
кто воспринимает милосердие, как возможность грешить
и измываться
снова и снова.

Ни одной из раздвигающих ноги затем,
чтобы стиснуть ими сердце в тиски
и выдавить все соки
без остатка.

Желанным
отсутствию музыки и тишине.
Но
разрывающим перепонки крикам.

В особенности преклоняюсь пред теми,
кто потушил в себе огонь страсти,
растекаясь живительной влагой,
увлажняя собой поля,
которые непременно расцветут,
дав урожай тернии.

Тем, кто от тернии к звездам,
а не с обрыва
в помои.

Людям,
знающим толк в изысканном молчании,
наперекор всем обладателям грязного языка.

Каждому, кто горит со стыда,
не в силах признаться.
Каждому, кто забывает,
но требует, чтобы помнили.

С трепетом и уважением
к истинным поэтам,
умеющим запечатлеть
вскрик ворона ловкой строчкой,
знающим, как передать
запах лучшего дня в году.

Не мне и не вам,
кто из зависти и глупости
орет: "я лучше!"
и поскальзывается
на собственной желчи.

Покажите мне истинного человека!
Я вылижу его скелет и лягу подле.
Не сказав никому где мы,
ибо растащат и опошлят.

Как все пошлое. Как все их.

Как их признания, как их желания,
как их стремления, как их вожделение,
как их терзания, как их уныние,
как их объятия, как их рукопожатия,
как их улыбки, как слезы их,
как их дыхание, но угасание,
как губы их, как кулаки.
Как просьба о милости,
как в ответ летящие тумаки.
Как их обетов море несдержанных.

Как гвоздями распятый
и обезвреженный
взмолился
телом поверженный.
Душою же видя рассвет забрезживший.
Как тот бродяга,
что жалостью полон,
как всякий поборник мелочи на дорогах,
воскресающий в конце пути святого.

Ни в коем случае не тем
кому лишь бы
соперничать в домино,
завтракать вином,
ноги задирать за столом,
резать без жалости наголо,
вести себя всем на зло,
страдать о смешном,
ни переживая в сущности ни о ком.

Всем заблуждающимся
на ком якобы клином сошелся свет,
клином и вышибет,
оставив во тьме.

Любому поделившему
кроху надвое.

Тем, кто не срывается на другого -
громко внутри молчит.

Приятной рыбе, танцующей
за стеклом.

С надеждой на умиротворение тех,
кто направляет дуло пулемета
в толпу страждущих.
Ведь камни последних в кулаки зажатые
пращей не будут выпущены,
в пыль перетерты будучи,
рассыплются всепрощением.

Подглядывающим
через щель глазам,
пошлостью пышущим -
спицу подставьте
вовремя.

Павшим сильным
перед вратами -
щит подайте и ключ от города.

Воробьям однажды
выпущенным,
клюющим
кучей тучной,
нет сглотнуть которых
мочи.

Над главой
собравшимся тучам.

Под ногами открывшейся
трещине.

Между строк
откровению
спятившего.

Вместо глаз
высохшим
катышкам.

Между дней
пролегающей пропасти.

Между прочим
отвергнутым
правилам.

За границей
людских ощущений,
границы которым нет.

Всем зрячим,
но не зрящим.
Всем кто верит в людей
и любит их,
но видит лишь в отражении зеркала.

Тошно.
Надорвалось.
Запасы истощились.
От этого богохульства.
От стыда, который чувствую я,
а не вы.

От убийственной непринужденности происходящего.
Как тридцать серебряных
в самом деле.