В аду у красных

 Под грязным бинтом рана загноилась, отдаваясь болью в висках.  Капитану хотелось присесть, а лучше прилечь, но он томился и терпел боль в… подвале дома. Вода промочила сапоги насквозь, можно  посидеть  только на корточках, потолок мешал выпрямиться в полный рост. Вместе с капитаном страдала горстка его бойцов… Невдомёк им, почему их держали взаперти, как скот? Им, вырвавшимся из фашистского плена, казалось, что их встретят, как героев, будут восхищаться их мужеством. Им казалось, что некоторым из них присвоят внеочередное воинское звание, кому-то – медаль за отвагу… А тут они во влажном подвале, как загнанные крысы, голодные, злые…
Шла проверка четвёртый день. Их проверяли: правда ли, что они солдаты Красной армии, а не вражеские шпионы? Отправляли запросы в войсковые части, которых уже и в помине-то нет, враги уничтожили их… Теперь вот… вонючий подвал… Самое унизительное то, что такие же красноармейцы, как они,  безжалостно относились к ним, будто они – ВРАГИ НАРОДА. А в чём-то их вина? В чём они-то виноваты, если фашистская орда навалилась с такой силищей, что вся доктрина Красной Армии развалилась, как песочный замок? Но в эшелонах кремлёвской власти уже созрела лютая ненависть к тем, кто побывал у немцев в плену, таковых считали предателями. Эта ненависть передавалась вниз военным бюрократам. Созрел неписанный закон: герои – это, кто перед пленением застреливался, кто предпочитал смерть плену.
В конце четвёртых суток для них надежда на справедливость почти угасла. Их продолжали допрашивать НКВД-ешники, допрашивали в 4-й, в 5-й, в 6-й разы. Они вынуждены доказывать, что не виновны, что они готовы отдать за Родину жизнь. И всё-таки их отпустили! Но никто не извинился перед ними за то, что держали их, как заклятых врагов  в грязном, вонючем,  сыром подвале… 

                Записано со слов труженицы тыла
                Анастасии Евгеньевны Космачевской