На вкус сомелье

"Скромность украшает человека!" – так нас учили, когда я была ребёнком. Сегодня популярен иной афоризм: "скромность – достоинство людей, у которых нет других достоинств". Теперь считается педагогичным воспитывать в подростке высокую самооценку – раньше такой целью ни родители, ни учителя одержимы не были. В отроческие годы я считала себя далеко не красавицей, и никто из взрослых не подумал меня переубедить... Помню, однажды мама оглядела меня, подростка, с ног до головы и сделала вывод: "Да, страшненькая ты у меня, конечно, – вся в отца!" Затем она достала коробку с тканями, присланными роднёй из-за границы, села за швейную машинку и сшила мне фартук к школьной форме – не такой, как у всех советских школьниц, а полностью из чёрного кружева, очень красивый.

Увы, самокритичность отнюдь избавляет барышню от желания быть привлекательной – напротив, желание это растёт с каждым найденным в себе недостатком, и я втайне мечтала, как однажды услышу – от какого-нибудь мальчика услышу, что красив не только мой кружевной фартук – красива я сама. 

Другое дело – ум. Еще в начальной школе я увлеклась чтением, и благодаря этому хобби уже к пятому классу я не затруднялась точно выразить любую мысль и украшала речь развернутыми метафорами, отчего учителя и одноклассники считали меня очень умной – гораздо умнее, чем я была на самом деле. К такой оценке я быстро привыкла, и если б назвал меня хоть кто дурой, я бы даже внимания не обратила, как на пустой звук. 

Первое в жизни признание в любви я получила в седьмом классе. В тот день мы с Ивановым, моим одноклассником, высоким худым мальчиком, остались вдвоём в рекреации первого этажа: все ушли на урок физкультуры, а мы были освобождены. Он подошёл ко мне и, слегка покачиваясь на длинных ногах, сказал:

– Знаешь, Надя, один мальчик из нашего класса тебя очень любит, – и тут же добавил (я даже растаять не успела):
– Но не за красоту, а за ум!

– Ну надо же, – обиделась я, – передай ему: я польщена.

Я развернулась, ушла в девичью раздевалку и решила больше с Ивановым не разговаривать.

Следующие двадцать пять лет пролетели очень быстро. Однажды летом, в пригородном городке, переходя мостик через канал, я увидела высокого мужчину с легкой проседью в аккуратно подстриженной бороде. Если наши родители имели возможность не узнать одноклассника через много лет после окончания школы, то у нас, благодаря социальным сетям, такой возможности практически нет.

– Иванов! – воскликнула я. И не нашла ничего лучше, чем спросить:
– А ты что тут делаешь?

Он развёл руками:
– Как это что? Я уже двадцать лет здесь хожу, всё тебя дожидаюсь!

– Двадцать лет? – усомнилась я. – А не зря ли так долго?

– Тебя? Ни в коем разе не зря! – улыбаясь и слегка покачиваясь на длинных ногах, он показал мне открытые ладони. – Такие женщины, как ты, подобны дорогому вину: с годами становятся только лучше.

– В таком случае, – засмеялась я, – ещё лет через двадцать я буду отвечать самым строгим требованиям мэтра сомелье!

Он засмеялся в ответ, да на том и расстались.




2014