Восьмой круг

  Слушая  ветер; один в целом свете
Напрочь забыв о жизни,
Я умолкаю. Вновь умолкаю.
И есть ли "я" в этой тризне

  Безмолвного шествия темных фигур,
Похожих на сны, что страшны и бледны?
Впрочем,  плевать на них. Этой ночью
Вернусь к тем, кто не так порочен. Шарада?
Да. Зазнаваться не надо. Но я зазнаюсь:

 И это от слова -- "вернусь". за пределами
Знания и осязания будут верны предсказания.
Волхв, что когда-то пророчил -- неправ.
Настой из семи лунных трав будет пить.

 Корец из дымного лыка черпнет заповедный настой.
Меняя уставшие лики, найдет он в воде лишь свой.
Дымка седого тумана в зеркале власти шамана
Будет порукой власти разлуки.

 Лишь разлука знает, что руки не разомкнуть.
И там, где проложен путь, нет страха.
В ночи -- дубовая плаха, и есть -- Путь?
Тогда положи на нее сначала руку,

 Чтоб приласкать разлуку. Чернь
Не знает, что смерть так ласкова;
Во тьме и предсмертной муке
 Отсеки свои бедные руки,

  Тогда ты не сможешь брать. Но сумеешь знать,
Не беря. Таков искусный обман. Так говорит шаман.
Там же -- искусство лести и бред, который не счесть:
Бред -- есть стена тумана, лжи и земного обмана...

  И это дитя иллюзий, что зовешь ты телом людским,
Рассыплется в прах, лишь стоит отсечь твои руки...
Забудь о том, что ты раб. Не стоит чураться разлуки-тоски
С земными. То лишь воронье, что грезится. И забытье

 Окутает черною дымкой сознанье. Тогда, отбросив веру,
Мы получаем -- знанье. Так ли верны предсказания?
Вера -- от слова "вернусь"... Серость -- от слова "сера"...
Адский огонь разжечь -- власти не надо. И наказание

  Ждет уж за склонами. Выстроен путь. Душу уже не вернуть...
Путь доброволен. Вдаль от тоски не уберечь милых рук.
Что за резон рвать на куски плод неизбежных разлук?
И там, где темень стеной кроет святые порывы,

 Падают души одна за одной с дальнего края обрыва.
Предупреждал, и не раз, тихий небесный глас...
Но в этой пыли слышать его не могли...
Пусть же летят мотыльки на пламя мольбы и тоски...

  А я -- умолкаю. Опять умолкаю.
За черной стеной людского сознанья нет смерти и зла;
Река унесла давно все печали. И лучше, чтобы молчали
Те, кто привык кричать... Лжет опять и опять
Темная, темная рать...