Милая. Никто тебя не узнает, как узнаю я... Проза

               
             
               
          Милая , никто тебя  не  узнает, как  узнаю я.


«Рыжий – рыжий -  вовсе  бесстыжий !»
Голосок  соседской девчонки  пискляво  обличал  Сашку, вывернув   его наизнанку. Он  верил , что  он  бесстыжий, что  поделать .  И он  уже  научился искоса и  немного  снисходительно  посматривать  на  отцовский  ремень .

Подумаешь , делов… Ну  всыплет  пару  раз , уже  не  по  первое  число , так  это  привычное. Что  с  ним  спорить … Отцовские  аргументы  были  неубедительными в своей  беспомощной  повторяемости.

С  мамой дела, обстояли сложнее . В  совсем  еще  розоватом воспоминании , ее
неумолимые  слезы  приходили  к  нему  как  казнь  египетская . Каждая  соленая капля прободевала   неокрепшую  ткань  его  души  сернисто – смрадным  следом  истлевая в  бесконечной  вечности  презрения и стыда.
 Он  презирал  себя  за  каждую  рану  что наносил ее  измученному сердцу. Сын  выродка  будет  во  всем  уподоблен  ему , эту  формулу  он   твердо  усвоил, да  и  кто  дал  бы  ему  забыть…

- Гляди  шальной!  бабушкины  слова,  ворчливые в  своем  извечном  снисхождении к  нему  жалили  его  …. Снисхождение - как  он  это  ненавидел . Опять она  снизойдет до его  разбитых  колен , изгвазданной в  драке  рубахи , что  примется  стирать  вонючим  72 % мылом.

Это  был  ее  ритуал… , да  он  и  не  ждал  другого… Бабушка. Он  понимал  ее  тихие завывания  в  ночной  мгле  их  бедной  комнаты .
Опять  отец  прибил  маманю. В  такие минуты  его , уже  едко-кислотное  сердечко  отчаянно поставляло  в  мир  их  пропадающей  семьи  еще  одну  каплю  отравы. Но что  он  мог ? 

Картина  текущего  утра  больно  заныла  гнусным воспоминанием . Бабушка , румяная  от натуги, переполненная  ликованием  короткого  мирного  затишья ,   перла  в  столовую,  место где  сходились  в притык  две  крашеные  в  синее   перегородки  , единственное  "укромное"  в  их неустроенной  комнатенке , кубового же  цвета щербатую  супницу  в  аляповатых  жар-птицах .

Бабка  обмахивала  стол  от  невидимых  крошек , крестила  клеенчатую поверхность , словно  передавая  скатерке  в  невнятную  клеточку  силу  благословенного  умирителя и той  скрепы  , что хотЬ  на  короткое время завтрака  сможет  принести  согласие  в  разбитое  и  ненавистное  настоящее  нашей  лже-семьи. 

А  дальше , как  по  кругу : разбитое  лицо  матери , тошно пьяный  отец  и терпкий  душок моего  отравленного детства.
               
                *****
 
  Только  сейчас  Несмелов  заметил, что  перестарался  с  тестом.  Уже  добрый  четвертый  десяток  пельмешек , его, фирменных  несмеловских красовался  перед  ним на  гладком  подстолье, щедро  обсыпанного  мукой.

Он  склонил  голову , уловив  знакомое  бряканье  ключа.  Танюша , тепло  подумал  он .
Но  это  была  жена.  Ее  тяжелая  мужская  походка , всегда  на  пятку  заставила  скривиться  его  лицо  в  мелкой  гримаске ,  выражение  которой  он  уже  и  не  пытался  определить.
Ну  как , как  в  его  жизни   образовалась  эта  тупая  баба , с  ожесточенной  миной вместо  лица ?  Где  его  Раечка ,  цветок  Нила , как  шутливо  в  юности  он  называл  ее  за  длинный  разрез  самшитовых  глаз и  точеное  тело  египетской  жрицы.

Что  тут  такое  происходило  все  эти  годы ? Это было  так  неприятно для  него , что он  каждый  раз  с  раздражением  скрывался  в  привычном  с  детства  , тогда единственно  доступном  для  некоего подобия  одиночества  месте: в сортире.  И  опять, повинуясь привычке он  резво укрылся  от  жены в  этой неприкасаемой обители.  В  стояке , в  глубине  труб  у  него  за  годы скопилась добрая  кипа  журналов  вполне  типичного  содержания… Голые   ж…ы  и еще  они , грудастные  модельки  предлагали  на  обзор  свое  однообразное богатство … Он  с  остервенением  листал  журнальчик , где  не  было  и  намека  на  прекрасную нимфу  его  грез.  Где  она ? 

Жена  с кофейной туркой в  намарафеченых пальчиках  встретила  его  выход  плохо  подавленной  ухмылкой.  Вот  дура !
Что  надо –то… Отстала  бы  уж  со  своим  зырканьем.  Вроде  прошла….Он  вяло  двинулся  в  свой  кабинет. Это  была  полуовальная  комната , с дымного цвета  шторами , массивным  рабочим  столом , набитым  техникой , где  он  свершал  свои  мутные  дела.

Дорогие  цацки  и  побрякушки  со  всего  света  заполняли  все  уголки  его дизайнерской меблировки.  Шкура  белого  медведя  пылилась  на дорогом  псевдовенецианском  паркете.   

Гулко  клацнул  замок. Чеканно  удалялись  вдаль  кованные  каблуки ,
уносившие  его былую  любовь , за  тридевять  земель: хотя  куда  уж  дальше…..

Он  вынес  свое  вяловатое  тело  в  их  уже  давно  необщую  спальню. Тут  давно  ее  царство.
Нет  ему  места рядом , кроме  жалких  полутора  метров, правда   на  всегда  очень свежих  шелковых простынях. Нет  места , как  нет  его  в  ее  душе. Давно.Слишком давно...
Он  бухнулся  на роскошное  буклированное покрывало .Сплошь  кружево . Опять  ее  затея… Как  и  все барахло  в  этой  гробнице.

Вернись  моя  былая красота…Вернись … Мысли  о  чем – то  далеком  вертелись  в  его полусонном   сознании.  Ее  кованные  каблуки  продолжали  чеканить  в  его  мозгу раздражающую  дробь :  Муд..м  тут  не  место . Убирайся  прочь . В  ночь ! То  что  не говорили  ее  резиновоалеющие помадой  губы , говорили  ему  ее шаги. Вечное  проклятье!

Как  он  мог  допустить  такое ?  Допустил  же…  Лоб  Несмелова подернулся  влажной пленкой.  Да… Надо  признать , он  и  не  хотел  ничего  менять … Ну  и какая фея  захочет  такого  уеб…а.  Он  сам  себя  не хотел …. Трубно  заложив  уши  изнутри  пришла  память  об  одном  сокрытом  в  детстве  дне.

Это  был  один  из  тех  спокойных  , тихих  деньков , когда  сентябрь   был  еще  благосклонен  и  природа  дарила  солнечные , почти  летние  деньки. Никого  не  было  дома  и  Санькина  душа  наконец  могла  выйти  из  катакомб  и  расправить  крылья.

Поздняя  бабочка солнечно била  в  стекло  крыльями в  унисон  его  настроению. Счастье!
Счастье… Он  ошарашено  внимал  редкому  зову  изнутри и  его  руки непривычно нежно касались  измученных реальностью  предметов . Вот  любимая  мамина  вазочка , что  чудом  пока  жила  , вопреки  жестоким  волнам  припадочных  отцовских  рук. Вот  бабунина  любимая  вигоневая *  кофта , цвета  ядреной « бриллиантовой  зелени» , названая  так,   похоже в  честь знаменитой аптечной  товарки, с  коей  так  хорошо  знакомы  были  частенько  разбитые  санькины  колени .    
  А  вот… подросток замер  над  стопочкой  открыток , выглянувших  их  под  старой корзинки  для фруктов . Он  тихонько  взял  жестковатые  прямоугольнички. Пахло бумагой  и  типографским  набором… Неловко  развернув  суперобложку на  него  глянуло первое  изображение.

Там  была  лодка , при  тихой  Луне дрейфующая  по  гладкому  морю. Он  всмотрелся в мелкие  прилунные  детали. Все  изображение  дышало  призрачным  сиянием  и  ничего  в  картине  не  казалось Сане  заслуживающим  внимания : жил  только  лунный  свет.
Покой  наполнил  его умиротворением и  он  улыбнулся  застенчиво  и не понятно  чему.
Тихонько  его  рука  проплыла , наугад  выбрав из  стопочки   другую открытку.

Силовой акробат . Его  усталые  глаза…. Раза  два  мальчик  видел таких  в 
заезжем  цирке –шапито. Один  из  них поразил  его воображение кричащим  пластичным телом  в  ярком  шахматноузорном  трико .  Красно-черные  ромбы  заворожили  его и  показались  зевами  неведомых  чудищ , что  приманивали  его  игрой  мускульно- бликующих  всполохов  тела «гуттаперчевого человечка».  Сам  акробат , казалось  знал  про  магию  движения  своих  гибких  членов  и  небрежно  держа  папироску « Житан» , как  мифическая  рептилия  дразнил  зевак  переливами " ртутной"  плоти.  На  картинке  был изображен акробат  с  усиками  и  глянцевитым  пробором . Трико  его было  черным. По  правде , он  показался  Сане  большой  гибкой  пиявкой, еще  не вполне пьяной  от  крови  аплодисментов.

Взгляд  Саши  коснулся  третьей  открытки.  На  ней , в  немного  манерной , но  грациозной  позе  застыла  девушка   с  высоким  лбом , в  странном  костюме. Ее  руки  и шея  были  украшены тонкими  обручами , а на  теле  было  нечто  похожее на  золотую  сеть .  Ноги - в  странных  сандалиях . В  руке  она  держала  , что  - то  похожее  на  скипетр.
В  самом  центре  открытки  сиял  диск  с  непонятным  жуком  внутри. Удлиненные  ее глаза   казалось смотрели  через  Саньку. На  карточке  стояло  название « Аида - цветок  Нила». Мальчика внезапно  укололо  узнавание . Это  мама. Не  она …, но  так  похожа.
Он  еще  долго  вглядывался  в  тонкие  черты  , узнавая  и  не- узнавая, сравнивая …
Припоминая…..В  конце  своих исследований  он  был  уже несокрушимо  убежден. Это  она. Остальные  открытки  от  тасовал  уже  небрежно, его  мысли  были  заняты  другим.
Он  вспомнил , как иногда, за  столом   отец  пытливо  и  украдкой , бросал на  маму «такой»  взгляд.  Словно вспоминая… пытаясь  вспомнить… В  такие  минуты  ,  стальной  блеск  его  глаз, казалось  преображался…. Теплел... И  через застывшую маску усталого  человека проступал внимательный и  жадный  подросток. Чего  искал  его взгляд ? Ну  не  натертые  же  материнские  руки  , не  ее  сдержанно- отрешенное   лицо.  После  долгих  раздумий , уже  где-то  через  год , лежа  в  постели  с  очередной простудой , Санька  смутно  понял  выражение ищущих  отцовских  глаз.

Он  ждал , когда  она снизойдет. Увидит Его , а  не мерцающую  темноту  там  , позади куда  всегда  был  направлены  ее  непреклонные глаза.  В тот  момент  Сашка  понял причину отчаяния , царившего   в  их  доме . Понял  причину  и  своего  вечного  сиротства. И имменно  в  этот  миг  он  понял  как  любит  их, вечно измученных  и  обреченных , чьим  заложником  поневоле  стал  и  он. 

Голова  Несмелова  еще  побаливала  после  неурочного сна, а  тело  одревенело от неудобной  позы.  Наскоро умывшись  он  услышал  щебечущий  голосок  своей
Танюшки.  Доча.

- Папка ! Ее  натиск был  как  всегда  неистов, миг и  она  сжала  его  плечи  и  добрая горсть ее  растрепанных  каштановых  волос залепила  ему  пол лица.

-  Знаешь , пап ! Я выиграла ! Экзамен  по  « учету»  на « пятачок». Ее смех , казалось раскатился  брызгами  звучков по  всей  огромной  квартире.
-  Проиграл « старичок» , уговор – уговор…. Готов « куковать» на  лекции ?

Она  залилась  смехом , довольная , что  я  посрамился  и  не  угадал  исход   баталии  за  пятерку по « бухучету». Невольно и  я рассмеялся  следом за дочкой. Какая  она  у  меня  умница ! 

- Танюш ! :я  весомо  подмигнул  , а  как  насчет  замены « ку-ку» на  более  солидный  текст … Я  подтянул  свой  профессорский  животик  и  жалобно  взглянул на  дочуру.

- Ладно , папуля.  Текст  - на  твое  усмотрение , но  помни ,она  озорно улыбнулась , окончательная  редакция  остается  за  мной.
 
В  итоге , на  моем  первом  занятии    второго семестра ,  ошарашенные  студенты –первогодки услышали  от  седоватого  профессора  по  международному  праву  в  качестве  приветствия  сочное « БЕЕЕЕЕЕЕЕЕ………….

А  что  делать?

« Ведь  то , чего  требует  дочка - должно  быть  исполнено . Точка : -) *
 
 
 

                КОНЕЦ


    15.09.13





* Вигонь - рыхлая пушистая пряжа, изготовленная преимущественно из хлопка и его отходов с примесью отходов шерстопрядильного производства (шерстяных очесов).


* Цитата  из стихотворения  Маршак С.Я. « Мистер- Твистер»