В очках

* * *
В очках -
спадёт вся позолота
облупится проступит первый слой
и затаив дыханье будет кто-то
царапать стену ржавою иглой
ты разглядишь в знакомом сочетаньи
латинских букв неведомый вопрос -
предвосхищенье не раскрытой тайны
водящей времена за длинный нос
где карликом
с ума давно сошедшим
юродивым
на плахе бунтарём
на воду дуешь в своём доме отчем
а дом горит, горит без устали огнём
наследием и славой Герострата
никчёмной славой - сукой ещё той
как некогда тринадцатая плата
за то что позже назовут "застой"




* * *
стены - полотна Босха неведомых тварей пир
плавленного воска фантасмагоричный мир
церковь на фоне неба церковный играет орган
тело пронзает нега
которая есть обман

губы творят молитву
не лезут в окно крыла
вновь выиграют битву безумные силы зла
нищенка-богомолка прошамкает что-то вслед
по циферблату стрелка замкнёт полуночный бред



Дубровский

-Как зовут Вас?
-Маша.
-А меня Дубровский...

Так и жизнь вся наша,
как-то не по-свойски
мимо зим и вёсен,
где б мы были вместе,
как роса на травах
или снег на кронах,
навсегда влюблённых,
навсегда любимых,
в чём-то уязвимых,
но - неутолённых
и  неутомимых.

Роковые бредни
обуздали душу.
Только же... намедни...
Почему же трушу?
Почему не смею
возвратиться в юность
И сказать другое?
Ну какой Дубровский!?
Это не по-свойски.

Страсть всего дороже.
Пусть былого тени.
Разрешите всё же -
преклонить колени
напоследок, Маша...



Сказ о Петре и Павле

Святой Пётр, гашиша отведав,
явился домой к брату Павлу,
а тот, полон горестной думы,
готовил на ужин грибочки;
и так провели они вечер -
в беседе о сфере высокой -
забыв до утра совершенно
о служебных своих заморочках.

А на службе меж тем понемногу
пред вратами народ собирался,
и роптал он уже не на шутку:
Где же стражи с ключами от рая?
Мало что ли при жизни терпели
произвола чинуш-лиходеев,
и служивых, что службы не знают,
и законы на свой лад трактуют?..

Тут с собранием этим стихийным
по соседству Господь приключился.
Он прислушался к гласу народа
и к народу ж воззвал в исступленьи:
Не ропщите, неверные люди!
Не желайте возмездья и кары!
А не то силы ада проснутся
и вновь выйдет погибель Помпеи.
 
И народ словом божьим проникся:
укротил в себе спесь и крамолу;
тихо, чинно читать стал молитвы,
крестным знаменем лоб осеняя.
Так на том и закончилась ересь
соискателей райской малины,
а Пётр с Павлом о сфере высокой
до утра говорили в кумаре.



Один-очество

я один
ночь одна
один-очество
на столе не выпитый чай
мне пока жить наверное хочется
но пройдёт как и всё невзначай

а фонарь впрямь луна
светит в городе
но чуть дальше - не видно углов
если и призовёт меня Господи
я скажу ему: не готов



Логика поэзии

Когда б стихи призвали к логике -
всё было б крайне не конкретно:
и в натуралы б лезли гомики,
и богатеи б жили бедно.



Блюз мерцающих огней


1.

блюз мерцающих огней
в этой комнате пустой
где наполнен мой бокал

на исходе декабря
между дел и суетой
пью за то что потерял

в этой комнате пустой
на девятом этаже
где застрял привычно лифт

блюз мерцающих огней
зазвучит в моей душе
повторив гитарный рифф


2.

блюз мерцающих огней
в этом городе ночном
растворится словно тень

всё что было не со мной
отложу я на потом
потому что думать лень

в этом городе ночном
мне неведомы пути
я не стану больше врать

блюз мерцающих огней
как последнее прости
а там можно помирать



Любовь Сайгона


* * *
По склону хмурых дней,
где дальше ждёт тупик,
где мог бы быть я с ней,
но быть с ней не привык,

катился мой вагон -
трясясь, гремя, пыля.
Нас связывал Сайгон -
святая мать-земля!

И кофе суррогат,
и в чашке циклодол.
Её потухший взгляд -
Ну что ты знаешь, мол?

Власа - моих длинней,
Джинса - юдоль заплат.
Я миг всего был с ней,
я был почти что брат.



* * *
Ещё я помню, гад,
лица её овал.
Хотя был виноват,
но что-то тут же гнал,
по теме или нет -
сейчас и не понять.
Вполне возможно - бред,
а в общем - наплевать!



* * *
Мы не были должны
друг другу ни гроша.
Одни и те же сны
и общая душа
объединяла нас,
отбросив ложный стыд...
У чувств такой запас,
что, как ни делай вид,
страсть всё равно жива!
Но то не страсть зверей -
красивые слова,
прощанье у дверей,
а после не постель,
не с нею вовсе загс,
борщи и плачь детей,
и напоследок факс:

"Настал награды час.
Беги, не чуя ног.
Давно, давно ждём вас."-
и подпись: Господь Бог.


Долгое утро

Было долгое утро запоя,
не писалось, не пелось.
Будто после тяжёлого боя -
лёгкой жизни хотелось.
И мелькали случайные люди,
а какие-то крали
приносили закуску на блюде
и притом что-то врали.
В предвкушении денежной массы
потирали ручонки,
наливали в стакан из пластмассы
нечто вроде "палёнки".
Возникали опасные связи -
уйма всяких талантов-
из калашного ряда да в князи,
слёту без вариантов.
И такие велись разговоры
о конце скором света,
что и боги бы тупили взоры -
кабы слышали это.
И опять наполнялась пластмасса
суррогатом из спирта -
за здоровье рабочего класса,
за рога и копыта.
И казалось - последнее дело
и, конечно, не дело
доводить свои душу и тело
до конца, до предела...
И рвалась от обиды рубаха-
к чёрту, мол, заморочки!
Без царя в голове и без страха
доходили до точки.