Сынок

Под снегом дороги. Январский пейзаж.
На старом бюро не пылятся конверты.
В руке - полутвёрдый простой карандаш,
Блокнот на коленях; И дым сигареты.

Душа появилась как облачный мыс,
На севере холодно, что ж тут поделать...
А кофе давно превратился в кумыс,
И ветер дороги играет в пристенок.

За окнами - мгла, постовые дома,
Родник запоздалый мне сердце заводит,
Идёт олимпийская сказка-зима...
И уличный пёс по мещански выходит.

Негромко залаял. Как прежде живём,
Кормясь ростовщичеством, падки на грёзы.
А шкаф по-привычному пахнет бельём,
И люстры горит бережливая роза.

Я помню зевоту полуденных дней,
Ветшалый пиджак, серых писем обрывки,
Столичную радость, что Бог - вне корней,
И яблок хрустящих глаза-половинки.

На мудрый большак выходя одному,
Как трудно душою вовек вразумиться,
Не зная ответов на сто почему,
И прячась в чужие, но милые лица.

Я в Бога не верю. Я - слабый росток,
Что век приохотился дёргать за косу,
Когда посылали солдат на восток,
И чёрных ботинок трепались откосы.

Хронический кашель. Пасхальный венок.
И дней возвращённых прямая походка.
Я знаю, любимый и нужный сынок,
Что ты повзрослел, как сентябрь-одногодка.

Тебе я пишу, не пытаясь найти
Ни правды, ни истины в горе суровом,
Где часто приходится пробовать "рцы",
Из рук птицеловов на старом балконе.

Тебя я любил, и немного зарёк
От бед, невезенья и доли унылой,
Поэтому знай, мой любимый сынок,
Что я твой отец и в миру и в могиле.