Под Ай-Тодором

Нырну под скалу – выплывает горбыль,
продвинусь немного – кефаль над грядою,
шальной небылицей покажется быль,
когда, словно птица, к поверхности взмою.
Атлантом стоит над водой Ай-Тодор,
взметён в небо замок на том Ай-Тодоре,
И мне непонятно ещё до сих пор,
где сердцу привольней, в горах или в море.
За мыс заверну – батискафы медуз
в глубинах парят, устремляясь к проходу.
В просвет между туч, словно в якорный клюз,
луч солнца скользит по наклонной под воду.
Вот он зацепился за край валуна,
вот двинулся дальше, к поляне песчаной,
вот вскользь прикоснулся к луне, а луна
вдруг камбалой стала всплывать над поляной.
Быстрее, чем мысль, на охоте гарпун,
да он и острей, хоть и мысль не тупая,
когда возвращаюсь я с парою лун,
над Ялтой безлунная ночь наступает.
Я вновь огибаю то мыс, то мысок,
всё гуще и гуще небесная вакса,
но вот показались уступы Харакса
и звёздный над ними мерцает песок.
Под ними клокочет шипящая пена,
и хоть в темноте мыс почти что безлик,
сюда боевые суда из Равенны
послов Адриатики гордых везли.
ХарАкс или ХАракс? – у гидов спрошу,
здесь термы, керамика, древняя смальта,
ночных катеров удаляется шум
всё дальше и дальше, где светится Ялта.
Я выйду из моря, как некогда все
мы вышли из моря, и стали свободны,
и звонко проскачет по млечной росе
могучий кентавр,
мой Стрелец благородный.
Рюкзак уложу и устало пойду,
чернеют над городом Крымские горы,
и звёздность качает, как будто слюду,
волна под скалой, что зовётся – Авророй…