Часть пятая. Резня

 
В тот день весь собаки выли.
Ветер в клочья рвал облака.
Взметая тучи пыли,
Застилая ею глаза.

Я был дома. В дверь постучали.
То был Андрий, сестры моей раб:
«Господин, там amici* ваш, Кассий!»
«Проводи его, Андрий, сюда»

Кассий сиял весь, как будто
Начищенная loricam*:
«Пришел поделиться я с другом
Той вестью, что есть у меня!

Послушай брат мой, Октавий
Мне сын прелата сказал
Что сегодня будет облава
На язычников-христиан!

Ты идешь?»-«Послушай, Кассий,
Тебе не хватило войны?»
«Октавий, я их ненавижу,
За сестру хочу отомстить!»

Север грохнул по столу кулаками,
Желваки вздулись на челюстях.
«За сестру? Кассий, здесь, между нами –
Ты зачем стремишься туда?»

«Я хочу отомстить!»-«За кого?
За сестру или все ж за себя?
Кассий, друг, я пойду с тобой,
Но только правду узнав…»

Кассий смолк, зажмурив глаза,
А когда вновь заговорил,
Его голос как никогда
Был глух, безжизнен и тих:

«Я любил ее, друг мой! Любил
Как никто никого никогда!
И она любила, пойми,
Я не верю в то, что она

Сама сбежала из дома.
Они силой ее увели!
Чтоб жизнью ее и кровью
Casibus принести!»

«Я услышал тебя, дружище.
И хоть не верю в твои слова –
Мы оставим там пепелище
Мой друг, мой названный брат!»

В ту же ночь, переодевшись стражей,
Мы с другими vigiles urbani*   
К одному из заброшенных кладбищ,
Как стая волков подбирались.

Тихо шумели платаны,
Утих дневной ураган,
Как oculi Libitiny,*
Кровавая вышла луна.

«Ха! Знак богов, Октавий!»
Еле слышно шепнул Север.
«Т-с-с!». Меж стволами
Мелькнул мятущийся свет

Костра. Vigiles* подобрались
Как звери перед прыжком…
«Опять cedentibus* собрались…»
«Окружить бы, взять их в кольцо…»

Чуть слышно друг другу шептали
Солдаты прошедших войн.
Прелат дал сигнал: «Окружаем».
Вдогон: «Не щадить никого!»

Послушно ускорилось сердце,
Слух обострился и взгляд…
Меч, как прирос к ладони.
Война научила меня:

«Хочешь выжить – умей подчиняться
Хотя бы в самом бою.
Нападать и защищаться
Всегда лучше в плотном строю.

Руби! Бей! Коли! И не думай!
Забудь про «А вдруг?»»…
И потому, обезумев,
Врубился я в плотный круг

Не глядя, рыча, убивая,
Сея вокруг кровь и стон
Я метался, как волк завывая:
«За Рим! За Легион!»

И вдруг как удар хлыста:
Шепот, сдавленный смертной болью:
«Да проститься, во имя Христа,
Тебе кровь, что ты пролил!»
 
Я очнулся. Седой et senis*
К плечу моему припав,
Шептал: «Я ангелов вижу -
Как свечи они вкруг Христа!

Белоснежными их крылами
Укроются раны мои.
Светлыми их голосами
Утешатся скорби мои…»

Я выдернул меч. Старик вздрогнул.
Прижав руки к пронзенной груди,
Шатнулся назад и рухнул,
Поскользнувшись на чьей-то крови.

И умер. А я огляделся.
Сжал зубы, чтоб не закричать:
Filii, senes, mullieres*…
Рабы и беднота

Устилали круг освященный,
Ставший им смертным одром.
Vigiles* живых добивали,
Хвалились добытым добром.

Кассий выл как edidit lupus*
Его меч пощады не знал.
«За любовь, за сестру убитую
Я отомщу всем вам!»

Бормотал он, бледнея, как будто
In calore eorum delirium*.
И метался как зверь обезумевший
Добивая живых. Над убитыми

Кровавый свершая обряд:
Склонялся, и кончиком gladio*
Вырезал мертвым глаза…
Вдруг напрягся, как canes venandi*

Глядя во тьму обезумевшей
Ночи. Я больше не смог
Смотреть на него: «Кассий,
Я догоню!» Со всех ног

Бросился в тьму ночную
На звук затихавших шагов…
Нетрудно догнать чуть живую
От страха жертву. И вот

Я схватил край ее одеяния.
Вскрикнув как раненый зверь,
Она обернулась: «Не надо!»
А я похолодел…

В лживом свете Луны и звезд
Среди sepultura* забытых
Вся дрожа от страха и слез
Стояла… моя Маргарита.

Я снял et galeam*.
Она вгляделась… узнала,
Прижала руки к губам
И на колени упала.

Рыдания сотрясли
Ее покатые плечи
Прижавшись к ногам моим,
Она рыдала: «Октавий,

Прости и спаси меня!
Я давно уже христианка,
Но сказать тебе не могла
Ведь ты, как и друг твой Кассий,

Ненавидели хуже волков
Братьев моих и сестер…»
«Маргарита, во имя Богов!
Ведь ты же одна у parentes*!»

«Fratres enim sumus in fide*…»-
Поднимаясь, сказала она.
И в миг этот ту Маргариту
Я увидел, которую знал.

Гордую в праве крови,
Божественную в красоте
Но было в ней что-то внове,
Будто теплый неяркий свет.

Так, наверное, выглядел ангел,
«Крылатый, подобный свече,…»
О котором шептал et senis*
На моем умиравший мече…

Я шепнул: «Моя Маргарита!»
И она, улыбнувшись мне,
Прижалась щекой к loricam*…
Вдруг в ночной тишине

Раздались шаги. Погоня!
А вокруг камень древних стен.
Я метнулся обратно, но…поздно
Из тьмы.
        Вышел.
               Север.

«Ха! Ты ее поймал!»,-
Кассий оскалил зубы:
«Побалуемся сейчас
С языческой этой сукой!»

«Спаси!»,- одними губами
Вновь прошептала она,
Закрывая лицо руками…
Кассий убрал кинжал,

Сдернул кирасу, пьянея
От страсти животной, шагнул…
Как зверь, нависая над нею
Вдруг вздрогнул, прижав к животу

Руки. Не веря глазам,
Отнял ладони в крови.
«Октавий, ведь мы же друзья…»
«Прости меня, Кассий, прости!»

Простонал я, выдернув ferrum*,
И друг, что спас мою жизнь,
Согнувшись, упал на колени…
Я рявкнул: «Чего стоишь?!

Беги! Направо, в алее
Не будет наших солдат!»
«А ты, мой храбрый Октавий?
Ведь цезарь казнит тебя!»

«Бегом!» И моя Маргарита
Скрылась во мраке ночи…
А я сел рядом с убитым
Мною другом…глаза закрыл…




* Amici – друг (латынь)
* Loricam – кираса (латынь)
* Casibus – жертвы (латынь)
* Vigiles urbani - городская стража (латынь)
* Oculi Libitiny - очи Либитинии, богини Луны и смерти (латынь)
* Vigiles – стражники (латынь)
* Cedentibus – еретики, отступники (латынь)
* Et senis – старик (латынь)
* Filii, senes, mullieres - дети, старики, женщины (латынь)
* Edidit lupus - обезумевший волк (латынь)
* In calore eorum delirium - в горячечном бреду (латынь)
* Gladio – меч (латынь)
* Canes venandi - охотниья собака (латынь)
* Sepultura - гробница, захоронение (латынь)
* Et galeam – шлем (латынь)
* Parentes – родители (латынь)
* Fratres enim sumus in fide - все мы братья и сестры по вере (латынь)
* Ferrum – кинжал (латынь)