Часть третья. Маргарита

Кассий что-то во сне шептал
Про Флавию и про галлов.
Я же лишь тяжело вздыхал,
Поминая иных кабанов

Отъевшихся на хлебах,
Посланных щедрым Римом.
Чтоб легче им умирать
Пришлось на другом краю мира.

Не успев ничего понять,
На одном из перекрестков
Я был сбит, как всадник с коня,
Какой-то неведомой силой.

Вскочил, хватаясь за пояс
В тщетных попытках достать
Меч. Предо мною гора
С высоты озирала меня.

Чей-то раб, могучий, высокий
На меня как ferre* на ежа.
Смотрел. «Что случилось, Наоби?»
«Тут два пьяницы, госпожа…»

И тут (в одно лишь мгновенье!)
Хмель улетучился прочь.
«Salve*, богов виденье!
Ave*, Венеры дочь!»

Сказал я, увы, прежде чем подумал,
Но сдержаться уже не мог:
«Я видел тебя утром
И был очарован тобой!»

Потемнела бездонная зелень
Миндалевидных глаз.
«Думай, что мелешь, plebis*!»
Рявкнул могучий раб.

«Тише, Наоби, тише!
Ты же видишь - он просто пьян.
Говорит в нем spiritus vini*…
Пропусти нас, храбрый солдат.»

Я не счел ничего умнее:
«Только за поцелуй!»
И увидел, как заалели
Щеки ее: «Ты, правда, плебей!»

Все случилось месяц спустя.
Я встретился с нею случайно.
Она в одиночестве шла.
А я снедаемый тайным

Сердечным недугом моим,
Шел следом за Ней, не решаясь
Догнать и заговорить.
Как мальчишка краснел и стеснялся

«Вот бы мне сейчас ту отвагу,
Что была со мной месяц назад!»-
Думал я, прибавляя шагу…
Но Она все решила сама.

Замерла, на углу двух харчевен,
Опустила накидку с волос:
«Ты долго еще намерен
Идти и следить за мной?»

«Не слежу я, nobilis virgo*! 
Просто страшусь подойти!...»
«Я так страшна своим видом?!»-
Она выгнула брови свои.

«Нет!..Ну, что ты!..Конечно же, нет!»
Будь проклят мой косный язык!
«Сами боги твоей красоте
Завидуют в высях своих!

Я же смертный просто страшусь
Поднять на тебя глаза
Ведь после той встречи кажусь
Варваром для тебя!»

Она рассмеялась легко и искристо,
И коснулась плеча моего:
« Ты добр, и душою чист ты,
Хоть и надломлен войной.

Ты был пьян. И хмелем храбр.
Это меньший из всех грехов!..»
«Так я смею надеяться
Не стать одним из врагов?!»

Она опустила  глаза,
Улыбку смущенную пряча:
«Я хотела бы другом звать
Тебя с сегодняшней встречи.»


«Лишь другом?», - вздохнул тяжело:
«Ты, как только я тебя встретил
Похитила сердце мое.
А я слышу о дружбе речи»

Она вскинула голову гордо.
Если б взгляды могли убивать –
Я сгорел бы средь молний и грома.
Сверху вниз взглянув на меня,

Она процедила: «Солдат, не наглей
С дочерью древнего рода.
Много знатных богатых мужей
Молили мою благосклонность!»

«Что ж всем отказала?!», - обида во мне
Одержала в тот миг победу.
«Дурак ты, легионер
Я уже о словах жалею.»

«Прости меня! Сам я не свой
Не знаю сам, что несу!
Nobilis virgo*, постой же, постой!» 
«Отойди, я домой спешу!»

«Простишь?» - «Я подумаю…» - «Слава Богам!
Я надеюсь на новую встречу!»
Исподлобья взглянув на меня,
Она улыбнулась: «Надейся…»

Если б Юпитер огрел бы меня
Десницей полною молний
Меньше был оглушен я тогда,
Как от слов Ее благосклонных.

Она рассмеялась, меня обошла
И исчезла средь праздной толпы.
А я, как только пришел в себя
Ужаснулся: «Имени не спросил!

Нашел и вновь потерял!
Где искать Ее в лабиринте?!
Вот растяпа! Вот мямля! Болван!»
«Молодой господин! Простите…»

Предо мною был старый раб,
Из тех, что ученей хозяев.
«Господин, моя госпожа
Приказала отдать Вам свиток.»

«Э…спасибо!», - я растерялся.
Пергамент был дорогой.
Скрепленный тяжелой печатью
С львиною головой.

Холодея в догадках, теряясь
Я развернул тот лист:
«Имя мое - Маргарита
И если не лгал о своих

Чувствах ко мне – приходи
В наш сад завтра под вечер.»
Я вцепился в раба: «Как Ее мне найти?»
Раб улыбнулся: «Скажите

Где проживаете Вы
И я отведу Вас на встречу.»
«Держи сестерций, старик!
Ты снова вернул мне надежду!»

Но раб лишь слегка поклонился:
«Я служу лишь моей госпоже
Возьмите обратно сестерций.
Он Вам нужнее, чем мне…»

Долог день, когда сердце пылает
Вдали от мечты твоей
Минута как час истекает,
Ни на миг не сближая с Ней.

Как  мечется тигр в клетке,
Подругу почуяв свою,
Так и я метался в тесном,
Удивленном, семейном кругу.

«Только б ночь поскорее!
Да день бы скорее прошел!»
Молил я владыку Сатурна
Истово и горячо.

Ни сна не знал, ни покоя
Рукам и мыслям своим.
Ни средь полуденного зноя,
Ни в ночной прохладной тиши.

Я молил, подгонял минуты,
И уже извелся совсем,
Когда голос сестры, Сибилы
Раздался: «Октавий, к тебе...»

«Пришли», - уже в спину
Сказала с улыбкой сестра.
Меня у ворот в vestibulum*
Раб Маргариты ждал.

«Господин, Вы готовы я вижу…»
Голову sclavus* склонил,
Пряча в усы улыбку.
«Веди, мой седой проводник!»

Я шел за хитрым et senis*.
И если б я даже хотел – то не смог
Вспомнить хитросплетений
Улиц, проулков, дорог,

Садов, фонтанов и храмов,
Которыми вел старик –
Под заливистый смех Купидона –
Хромой к любви проводник.

«Сюда», - он открыл калитку
В заросшей плющом стене:
«Господин, все прямо идите.
Там будет беседка. В ней

Вас ждет госпожа.»-«Спасибо
Тебе за службу твою.», -
Старик улыбнулся: «Идите,
Господин, Вас уже долго ждут.»

Она стояла  спиной,
Подобная древней фреске.
Оперевшись одной рукой
О перила nudisque*. 

Другой теребя медальон,
Мерцавший на тонкой cervicibus*.
Услышав, как я подошел.
Она лишь слегка повернула

Голову низко склоненную.
Взглянув искоса на меня.
И вновь отвернулась, печальные
Подняв к небу глаза:

«Ты спросил: почему отказала
Предложеньям я стольких мужей?
А они меня покупали,
Как…кобылу чистых кровей.

Любовь невозможно купить
Ни за олово, ни за серебро…»
«Маргарита, прости! Прости!
Я – глупец, раз сказал все то,

Что сказал» - «Не вини себя
Ты и правда так чист душой,
Что я…что мы…что ты для меня
Как глоток воды ключевой

Средь пустыни жаркой и пыльной.
Если б ты только знал,
Сколько раз меня грязью облили,
С улыбкою глядя в глаза

В изысканных выраженьях,
Таких, что придраться нельзя!..»
«А отец?» - «Он, увы, политик
Ему выгодно было молчать…»

«Имена!»-«Нет. Смири свой гнев
Этих животных не счесть.
Я верю, что ты, как лев,
Защитишь мою гордость и честь.

Но они затопчут тебя.
У них больше золота, связей.
Твоя жизнь – дорогая цена
За отмщение этим тварям…»

Она повернулась, шагнула,
Положила ладонь на грудь.
И мне в глаза заглянула…
Я замер, боясь вздохнуть…

«Октавий, если твои слова
Не игра, не пустячный звук,
Просто…сейчас…обними меня
И не выпускай молю!»

И сжавшись в кольце моих рук
Зарыдала, глотая слова:
«Я устала…я не могу…
Нет!.. Молчи!.. И держи меня…»

«Я держу тебя, мое счастье!
Слышишь - сердце стучится в груди.
Оно все – для тебя, моя радость
Я умру за тебя! Лишь скажи!»

«Молчи! Я смертельно устала
От пустых и красивых слов!»
«Но…» - «Молчи. И просто будь рядом.
Это – важнее всего!»

Я кивнул, сжимая в объятьях
Ее хрупкие девичьи плечи.
Утихли всхлипы, рыданья.
Мы на скамейку сели.

Маргарита отерла слезы,
Улыбнулась, чуть наклоня,
Голову. Нежные губы
К себе манили меня.

Я склонился к ней, подбородок
Чуть приподнял рукой…
«Я тебя поцелую, можно?»
«Я мечтала об этом с тех пор

Как увидела ночью тебя
С твоим другом медведеподобным…»
«Это Кассий…» -
                «Ты хотел меня поцеловать…»
«И хочу!» Наши губы

Коснулись друг друга. И будто
Пала на мир тишина:
Смолкли все прочие звуки
Лишь средь облаков струна

Чарующей лиры Феба
Звучала и пела для нас.
В бескрайней лазури неба
Вечно, мгновенно, сейчас…

Не могу в словах описать
То, что чувствовал я тогда
Как мне как-то сказал солдат:
«Мне меч послушнее языка.»

Я добавлю словами поэта:
«Богам все равно как ты жил.
Богам важно то, как ты умер
И то, как ты любил!»

Мир был светом и красками полон,
Воздух был как нектар богов.
Уютным и теплым домом
Стал весь мир для меня и Ее.

Мы долго сидели той ночью
В nudisque*, вместившей весь мир
В себя. И мудрые звезды,
Казалось, спустились вниз,

Чтоб нас разглядеть. Удивиться,
Что на крохотной этой земле
Такое могло случиться,
Чему только лишь в тишине

Небесного их чертога
Богами быть суждено.
И светлая их дорога
Влекла Нас за собой.

Мы за руки долго держались
Расстаться уже не могли.
Но лишь в облаках показалась
Аврора, с небесной выси

Пришлось мне спуститься:
«Увижу сегодняшней ночью тебя?»
«Еще не знаю, мой милый,
Ты можешь лишь только ждать.

А я как смогу Вадима
Пошлю тот час за тобой…»
«Вадима?»-«Ты его уже видел,
Старик, седой и хромой…»

« Вадим. Что за странное имя?»
«Он из северных стран.
Они с братьями не поделили
Над племенем власть.

Ну, все - прощай, мой хороший!
Я скучаю уже по тебе!»
«Я счастлив был этой ночью,
Как никто на земле!»

Она улыбнулась, губами
Коснулась моих губ едва.
И только мелькнул меж стволами
Дерев оливковой stola* край.

Как добрался домой – не помню,
Будто на крыльях летел
Не чуя земли под собою,
Подобен духу небес.


Так и пошло все  дальше.
Я лишь ожиданием жил:
Когда же наступит вечер?!
Придет ли хромой старик?!

И не было лучшей минуты,
Когда я вновь видел ее
Под сенью уютной nudisque,
В сиянии вечных звезд.

Я вдыхал волос ее запах,
Ощущал нежность ласковых губ,
Едва их касаясь губами
В жарком сплетении рук

Мы с Ней говорили о многом.
Я Ей рассказал свою жизнь
Про голоштанное детство,
И как в легионе служил.

Она же больше молчала,
Лишь чуть-чуть рассказав о себе.
О том, где в мире бывала
Сколько видала чудес…

Но стоило мне коснуться
Чуть-чуть лишь Ее семьи –
И проще было рехнуться,
Чем вновь Ее разговорить.

Мы и ссорились, тут же мирились,
И ссорились снова опять.
Купидон истрепал все крылья,
Устав между нами летать.

И не было в мире счастливей,
Чем я, в те светлые дни.
Весь мир был полон феерий,
Пиром казалась вся жизнь.




* Ferre – медведь (латынь)
* Salve – здравствуй (латынь)
* Ave, - славься (латынь)
* Plebis – низкородный (латынь)
* Spiritus vini - винный дух (латынь)
* Nobilis virgo - знатная дева (латынь)
* Vestibulum - внутренний двор (латынь)
* Et senis – старик (латынь)
* Sclavus – раб (латынь)
* Nudisque – беседка (латынь)
* Cervicibus – шея (латынь)
* Stola - вид женской одежды (латынь)