Краснодар. Год 1952

       Краснодар. Год 1952.

В тумане лет сокрыто наше детство.
Безоблачным его не назовёшь.
А от любых невзгод одно есть средство:
Заняться тем, чем дышишь и живёшь.

Но иногда настойчивая память,
Когда спадёт тумана пелена,
Откроет книгу жизни перед нами,
Напомнит нам былые времена…

Вот я – мальчонка – с мамою за руку
По городу весеннему иду,
Душой и сердцем прохожу науку,
Которую я в школе не пройду.

Пивной ларёк. Безногие калеки
Здесь в кепки собирают пятаки.
Они такие ж люди-человеки,
Да только вот ходить им не с руки.

Им вместо ног дощатая площадка –
Подшипники сверкают по углам –
Конечно, низко, но зато не шатко.
«Налейте пива с водкой пополам».

Один из них, поддавший с горя крепко,
Привычно начал матерком плести,
А я ему пятак бросаю в кепку,
И мама шепчет: «Господи, прости».

Когда-то из окопов Сталинграда
Сходил солдат в  последний, смертный бой,
И, может, ждёт его законная награда,
Да мало верит кто, что он ещё живой.

Семь лет, как та война отгромыхала,
А покалеченных войною пруд пруди.
Их умерло от ран уже немало,
А те кто жив, что ждёт их впереди?



Погибшим – слава, выжившим – мученье.
За что ты так неласкова, страна?
Пусть каждое запомнит поколенье
Тех и других святые имена…

Я с мамой в переполненном трамвае,
На транспорте послевоенных лет.
Кондуктор всем знакомый, тётя Рая
За три копейки оторвёт билет.

В вагоне женщин белые платочки.
В руках толика малая деньжат.
У многих и браточки, и сыночки,
И их мужья в сырой земле лежат...

Гармошка заиграла – в душу рвётся:
Запел солдат (с ногами, но слепой),
О том, как молодого краснофлотца
Несли друзья «с разбитой головой».

Тут женщины зашмыгали носами,
И уголком платочка трут глаза,
Хотя они хватили лиха сами,
Когда была военная гроза.

Солдат на жалость давит тенорочком.
Летят к солдату в кружку медяки,
Как будто налетевшим ветерочком
Сдувает их с натруженной руки…

Смотрю в окошко – жизнь несётся мимо:
Машины, лошади и люди – кто куда.
Всё необычно, всё неповторимо.
Я это пронесу через года.

                ***