Глава 18. В которой на арену выплывает политически

Глава 18. В которой на арену выплывает политический шпионаж


Вновь завертелись серые будни. Правда «серые», это как сказать. Каждый день приносил, что-то новое, только держись. Предвыборная гонка разогналась до предела. Неумов и Пимыч, немного отошедшие в тень в связи с этой футбольной эпопеей, вновь вышли на арену политической борьбы.

Три лагеря вступили в стадию жесткой конфронтации.

Каждый день за высокими заборами Кузлякина и Размашкина, как подозревал Неумов, свершалось нечто интересное, замышлялись очередные козни, плелись интриги, готовились новые наступательные операции. Табуреткин как политический  противник Неумова не интересовал. Кандидат №4 в расчёт не брался по причине своей неконкурентоспособности.

– Надо заняться политическим шпионажем, – решил Неумов и пояснил Пимычу, – кто информирован, тот вооружен.

Средство для осуществления своей цели они выбрали самое простое. Как раз посередине Деревнюшкинского холма рос высоченный тополь. Именно на этом тополе устроили Неумов с Пимычем свой наблюдательный пункт.

Рано утром, то один, то другой прятались в его кроне и наблюдали в бинокль, что творится во дворах их конкурентов – Кузлякина и Размашкина. Ничего особенного они там не выглядели, но теперь досконально знали, что любит на завтрак и ужин Кузлякин, и что подает на обед Размашкину его жена.

Вся Деревнюшка делала вид, что ничего не знает об этом наблюдательном пункте. Пимыч и Неумов продолжали свою ежедневную «тайную» слежку.

В один прекрасный день со двора Размашкина выехала размашкинская машина, и покатили хозяина и хозяйку в сторону Большого города. А еще через некоторое время, во двор к Кузлякину въехал грузовик с крытым верхом.

Тут же, сгорая от любопытства, вся Деревнюшка собралась под тополем. Разумеется, Пимыч был среди зевак. Поэтому толпа закричала, глядя наверх:

– Эй, Неумов, чо там?

– Да ничего особенного, двор, – откликнулся рассекреченный Неумов.

– А в машине-то, в машине-то чо? – неслось снизу.

– Да ничего особенного, корову привезли, – в сердцах ответил Неумов, слезая с тополя, – эх, такое место рассекретили! А все из-за своего непомерного любопытства.

– Да не боись, Ефимыч, ужо мы-то умеем хранить тайны, – заверил Африканыч, – ладно, храждане селяне, идемте отсель.

И любопытные разошлись.