Глава 5. В которой накопления сталкиваются с и инт

Глава 5. В которой накопления сталкиваются с и интеллектом


Главным противником Пимыча оказался Кузлякин. Тот самый, что в сщитаные дни возвел посередь Деревнюшки свой теремок. Богатенький был, из новых деревнюшкинских.

Появился Кузлякин здесь не так давно, хотя и уверял, что из местных, своих деревнюшкинских, стало быть. Якобы, какой-то двоюродный дедка у него здесь проживал некогда. Снял Кузлякин сначала хибарку у одного из стариков, а затем выкупил, сравнял с землей и на ее месте установил свой теремок. Кстати, единственный магазинчик в Деревнюшке тоже принадлежал Кузлякину. Да уж, деньжата у него водились.

А сам из себя видный. Голос такой… ух! Вот это понятно, мужик! Солидный. Представительный. Накопления на всех участках тела. Голова так голова! Круглая, наголо бритая. Лицо этакое... добротное. Правда, глазки немного подкачали, ну, заплыли малость. Но зато, как блестят из-под хитрого прищура. Ну, и еще один небольшой изъян – ушей невидно из-за щек. Ну да, всем не выберешь…

Внушительно смотрится! Идет – за версту видать. Говорит – за две слышно. Чем ни кандидат!

Непонятно даже, за что недолюбливали его в Деревнюшке? Ну да, конечно немножечко скопидомом, но, ведь как без этого? Хочешь жить богато – скопидомничай. Тут ведь главное что?

Свое скопидомство на показ не выставлять, а наоборот представлять себя как можно в более выгодном свете. Дескать, да, богат, но и что с того, живу по средствам и другим жить даю. Спонсорством и благотворительностью занимаюсь. Главное в струю попасть, вовремя кому надо спонсорство оказать, в связи с этим на экранах телевизоров помелькать, да на страницах газет помаячить. Смотрите, какой я щедренький и добренький! А то, что помощь-то эта по принципу «дай вам Боже, что нам негоже», так кто об этом узнает? Кроме как помощь эту получившие. Но об этом промолчим.

Да, щедреньким-то Кузлякин показаться умел и любил. И ласково говорить, тихоньким голосом тоже мастак был. Жил, прямо сказать, в постоянных неусыпных заботах о ближнем своём. А, когда в предвыборную борьбу включился, щедроты его превзошли все мыслимые пределы. Неумов очень даже подозревал, что тем самым некто, так хитро устранившим конкурентов, и был Кузлякин.

Третьим кандидатом на роль деревенского президента, как известно, стал Неумов. Вообще-то он был Никифором Ефимовичем Умовым. Но однажды давным-давно, вывесил какое-то объявление и подписался Н. Е. Умов. Озорники стерли точки после Н и Е, и превратился Умов в НЕУмова, да так и остался. Был он длинным, худым, несуразным каким-то. Не чета Кузлякину. Одно слово, Неумов.

Но, не смотря на такое прозвище, слыл он среди деревнюшкинцев очень умным. Уже давно утвердилось за ним это звание. Шло время, а Неумов продолжал оставаться местным и единственным грамотеем. Этакий доморощенный кандидат наук. Вечно он что-то пилил, строгал, паял, клепал. Вечно в ссадинах, в порезах, то на щеке пластырь, то на ладони бинт. Всё что-то придумывал, всё какие-то идеи в голове.

Он даже читал газеты! Два раза в неделю Неумов на своем немыслимом велосипеде, собранном из всевозможных попавшихся под руку деталей, ездил в райцентр за свежей прессой. От него то и узнавали деревнюшкинцы последние новости. Еще, у Неумова был транзистор, по которому он ловил радиопередачи. Это не то, что надсадно хрипящая черная тарелка-радио, оставшаяся у Пимыча с еще незапамятных времен.

Чего бы ни спросил у Неумова – всё знает. Широких взглядов человек. Энциклопедист! И где это только всё умещалось в его головенке?!