Старшина

И  один  у  поле  воин!
Это  реальные  события,
которые  происходили  на
земле  Немировского  р-на,
Винницкой  обл.(Украина),
в  июле  1941 года.  Кто  был
этот  смелый  военный,
автору  рассказа  в  стихах
"Старшина" - неизвестно.
Автор  слушал  воспоминания
трех  пожилых  людей,  о
начале  войны,  в  автобусе,
в  день  22 июня,
несколько  лет  назад.
К  сожалению,  автор  не 
расспросил  у  стариков,
где  точно  происходил
бой  и  какова  судьба
этого  отважного  человека. . .


Сорок первый. Июль,
Дым пожарищ. Война.
Отступал ты со всеми,
Мой друг – старшина.

Отступал ты со всеми,
Глотал пыль дорог.
Топтал землю родную,
Но привыкнуть не мог.

От границы с Днестра,
Шел мой друг – командир.
Пыльный весь и немного,
Запачкав мундир.

Верный друг я твой был,
Зовут просто – «максим».
И тащил ты меня,
Из последних всех сил.

А застава родная,
Двадцать второго – слегла.
Мы остались лишь двое,
Мой друг – старшина.

Закипал часто я,
А ты все строчил.
Врагов ты не мало,
Тогда положил.

Что нам делать с тобою,
Мы остались одни?
Бесконечными стали,
Казаться нам дни.

Лишь вдали догорал,
Тихий солнца закат.
А ты, стиснув зубы,
«Ни шагу назад»!

«Ни шагу назад»,
Я с тобой командир.
Лежишь на земле ты,
Запачкав мундир.

Последнюю ленту,
В меня зарядил.
Стреляя короткими,
Что было сил.

Вот выпустил я,
Свой последний патрон.
В ушах у тебя,
Стоял только звон.

Горела вокруг,
Родная земля.
Поднявшись с нее,
Ты не бросил меня.

И взяв за тележку,
За собой поволок.
Темно уже было,
Не видно дорог.

Но месяц на небе,
Наш путь осветил.
Как будто Всевышний,
Тебя освятил.

Коснулся же просто,
Тебя он в чело.
Что бы память твою,
Совсем не свело.
 . . . . . . . . . . . . . . .

Старшина ты был строгий,
Как командир.
Гонял всех солдат,
За грязный мундир.

Гонял всю заставу,
Всегда чистый был я.
Служил по уставу,
И любил ты меня.

Кадровым был,
И все ты умел.
А еще – был веселый,
И чертовски был смел.

Спуску себе,
Ты не давал.
И жил по уставу,
Иного не знал.

За это тебя,
Любили бойцы.
И многим из них,
Ты годился в отцы.

Лишь только семью,
Ты так не сложил.
Стал  военным давно,
Все служил, да служил.

А когда вот пришла,
На землю беда.
Её ты врагу,
Не отдашь никогда.

Пока  отступаем,
Мы с тобой командир.
Ничего, даст нам Бог,
Наберемся мы сил.
. . . . . . . . . . . . . . . . .

Под утро кажись,
Мы вышли в село.
Смотрю над рекою,
Туманы свело.

Тихо вокруг,
Словно нету войны.
Но нервы твои,
Напряжены.

Когда рассвело,
Ты встретил  своих.
Полегче  пошло,
У нас, у двоих.

Тебя накормили,
Выдав паек.
Ел ты все молча,
Глядел в котелок.

И видел заставу,
Которой уж нет.
Почему так случилось,
И кто даст ответ?

И плакал без слез,
Ты мой командир.
Быть может, боялся,
Запачкать мундир.

Два «цинка» тогда,
И я получил.
Патроны, как золото,
Ну, я бы застрочил.

Ведь знаю я точно,
Придет мой черед.
Врагов то поляжет,
Не один тогда взвод

В умелых руках,
Я грозным стаю.
И  враги  чувствуют,
Силу мою.

Отсекая пехоту,
Не даю даже встать.
Кому же охота,
Пули глотать.
 . . . . . . . . . . . . . . .

Уходил с чужой ротой,
Мой командир.
Не бросив меня,
Лишь  поправив мундир.

И было мне с ним,
Просто и легко.
Но хмур командир,
А мне нелегко.

Грустно мне так,
Не идем мы у бой.
Но я командир,
Иду за тобой.

Неделю отходим,
Смотрю уже две.
Подолье родное,
Что скажешь, родне?

Что  ответишь ты им,
Ведь родная земля.
Под ногами твоими,
Здесь пролегла.

Ее ты родимую,
С детства любил.
И кровью своею,
Здесь окропил.
. . . . . . . . . . . . . . .

Первый снаряд,
Он внезапно упал.
А командный состав,
Сразу сбежал.

В кусты побежали,
И простые бойцы.
На вид были бравые,
Ну, все молодцы.

Видно у страха,
Есть страшная весть.
Овладеет тобою,
Не встать и не сесть.

Не можешь стрелять,
Тогда ты в врага.
Не  твои уже будто,
Рука и нога.

Не дрогнул совсем,
Лишь мой командир.
А с брошенной пушкой,
Он стал бомбардир.

Развернул быстро нас,
Он стволами к врагу.
Укрыв за деревьями,
Я не могу.

Смотрел на тебя я,
И любил – командир.
Ты собранный был,
И поправил мундир.

Фуражку со звездочкой,
Скинул с себя.
И каску надел,
Зубами скрепя.

Не было времени,
Вырыть окоп.
Себя защитить,
Сделав подкоп.

Пушку навел ты,
Выбрал лишь цель.
Смотри старшина,
Ты точно в прицел.

Первым же выстрелом,
Сразил ты врага.
И победа за нами,
Она нелегка.

Сделал ты все,
Как задумал боец.
Какой ты умелый,
И точный стрелец.

Роту  фашистов,
В  упор  расстрелял.
Ты  строчил  только  мною,
Нет,  то  я  стрелял...

Вытерев  пот  ты,
На  пушку  присел.
Смотрю - уж  седой,
А  только  лишь  сел.

Седина,  та  твоя,
Пыль - наших  дорог.
Седина  у  тебя,
От  частых  тревог...

Не  можешь  смирится,
Враг  у  наших  ворот,
Закрыл  бы  навеки,
Его  бы,  ты  рот!

Я тоже всадил,
Врагу в пасть свинца.
А то у войны,
Так не будет конца.

Кто знать мог тогда,
Что у нашей страны.
Еще впереди - 1400 дней,
Этой страшной войны.

Тогда старшина,
Закурил ты махорку.
Двоим после боя,
Было нам горько.

Лишь только,
Чужая «сорокапятка».
Счастливой была,
С нее взятки то гладки.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Потом  танки пошли,
Ты стрелял в них в упор.
В глазах твоих видел,
Я только укор.

Смотри ка дружок,
Не подведи.
Горячим стволом,
Ты води, лишь води.

И вот  взрыв снаряда,
Разбит в пушки прицел.
Через ствол наводил,
Пока ты был цел.

Снаряды из пушки,
Легли точно в цель.
Пять танков горели,
Но и ты был не цел.

И тебя зацепило,
Мой командир.
Обагрился кровью,
Твой защитный мундир.

Устал ты смертельно,
Врага добивать.
За землю родную,
За отца и за мать.

Лежал под сосною,
Ты мой командир.
И горевал от того,
Что в крови твой мундир.

Скупая слеза,
По небритой щеке.
Бежала предательски,
Прямо к руке.

Ты матушку вспомнил,
Ее нежные руки.
За них ты готов был,
Идти и на муки.

Возможно Господь,
Твои раны укрыл.
Привел к тебе мать,
Тебя сон и сморил.
. . . . . . . . . . . . . . . .

Недолго ты спал,
А я все глядел.
И врага твоего,
Увидел в прицел.

Где силы взялись,
Ты мной управлял.
Мы с тобою слились,
Я стрелял и стрелял.

Стрелял я в упор,
Не жалея свинца.
Нам вместе с тобой,
Идти до конца.

Когда стреляный был,
Последний патрон.
Старшина мой затих,
Издав только стон.

Не  знаю  чего,
Один  я  живой?
Вся  пушка  разбитая,
И  командир  неживой!

Что делать то мне,
Сам стрелять не умею?
Стою под сосною,
И тебя вот жалею.

Жалею тебя,
Мой командир.
И мокрый от крови,
Твой рваный мундир.

Подвиг бессмертный,
Ты совершил.
Но грустно мне так,
И нет больше сил.

Жалею  тебя,  я,
Мой  командир.
Что  мало  на  свете,
Ты  дел  сотворил!

Но  подвиг  бессмертный,
Ты  со  мной  совершил.
А  грустно  то  как,
У  меня  нет  больше  сил...!
. . . . . . . . . . . . . . .

Под  утро  нашли,
Наши  сделав  поклон.
Ещё  армейскую  книжку,
и  твой  медальон.

Там  записаны  были,
И  отец  твой,  и  мать,
Устименко  Тарас,
И  сын  их  Иван...

Но  врагу  не  открыли,
Они  твою  мать.
И  лежишь  ты  в  могиле,
Как  неизвестный  солдат...

Твой  подвиг - великий,
Все,  помнят  они.
Пришли,  на  Подолье,
Победные  дни!

Только  зарос  лишь  травою,
Могильный  твой  крест.
И  лежим,  мы  с  тобою,
Не  зная  невест...

Вокруг  нас,  весною,
Поют  соловьи...
И  просят  покоя,
Они  для  земли...

Чтобы,  никогда,  больше,
Не  довелось  воевать!
А  нам,  только  в  граните,
Их  покой  охранять...!!!


   август,  2011;