10 сигарет

 
-Какого хрена?
  Старик лежал на скамейке в парке, когда к нему подошел беловолосый парень, весь одетый в джинсу. Беловолосый коснулся плеча старика, источающего ароматы немытого тела, табачного дыма и перегара.
-Какого хрена? - были первые слова бродяги.
-Можно мне присесть? - вежливо спросил джинсовый парень.
-Бля, здесь полно других скамеек. Вали-ка ты отсюда, пока ноги носят.
-Сомневаюсь, что вы причините мне вред. - Спокойно произнес парень и сбросил ноги старика. Те, обутые в большие дырявые ботинки, покрытые огромным слоем грязи, рухнули вниз как два безжизненных цыпленка. Незнакомец сел рядом со стариком.
-Ты так в этом уверен, наглый засранец? Думаешь, не наваляю?
-Могли бы, но нет. - Все так же спокойно ответил беловолосый, доставая из-за ворота джинсовой куртки бутылку вина. Красного, доброго вина.
-Тебе чего-то надо, не так ли? С какой стати ты угощаешь меня? - недоверчиво поинтересовался бездомный, чувствуя все более нарастающую жажду.
-Вы про вино? Я не дал вам его. Пока что. Но вы правы, я угощу вас им с большой радостью, и мне от вас кое-что нужно.
-Никакого интима, малыш. - Грубо оборвал его старик. - Я еще не так низко пал.
-Боже упаси. А что, часто домогались?
-Больше, чем ты можешь представить. Не бродяги, нет. Эти парни человечные, в отличие от богатеньких снобов в дорогих костюмах, желающих получить удовольствие за гроши.
-Понимаю. Нет, клянусь, моя просьба совсем не такого характера. - Джинсовый протянул бутылку, грязные ладошки жадно схватили добычу. Отхлебнув неслабо, бродяга сказал:
-Говори. Я взял твое вино, говори, чего хочешь.
-Поговорить.
-Это все? Ты смеешься? Иди домой и с женой своей разговаривай, или иди к дорогому психоаналитику, я слыхал, это сейчас в моде.
-Нет у меня жены, а психоаналитику наплевать на каждого своего собеседника. Собственно, вам, должно быть, тоже. Но, как вы совершенно справедливо заметили, все эти люди в костюмах не внушают доверия. Нет, я хочу поговорить именно с вами. Просите мне мою наглость, но мне нужно было привлечь ваше внимание.
-Что ж, тебе это удалось. Говори, малый, ты мне кажется нравишься.
-Погодите, вот еще кое-что в знак платы. Вы курите?
-Глупый вопрос.
  Парень достал пачку хороших сигарет из-за ворота своей волшебной джинсовой куртки.
-Вот. У меня осталось десять. Пять - вам, пять - мне. Справедливо?
-Справедливо.
Они закурили по первой.
-У вас есть дети? - спросил парень.
-Нет. Я оставил жену после того, как она высрала выкидыш. Не смог этого перенести.
-А она?
-Что?
-Она перенесла собственный выкидыш и ваш уход.
-Не знаю, к чему это вообще?
-А у меня есть ребенок. Маленький мальчик.
-Поздравляю, тебе повезло больше.
-Не совсем. Я не видел ее уже несколько месяцев, вернее - на следующей неделе будет год.
-Жена стерва?
-Ее мать. Я ничего не могу с этим поделать.
-Бывает. Ну так добейся судом, поговори с ними в конце концов.
-Не выйдет. Они уехали из страны.
-О как, так езжай за ними.
-Мне запрещен въезд в ту страну.
-Накосячил там по-крупному?
-Можно и так сказать. Но не там, а здесь... с документами. Это не важно. Я хотел спросить, а друзья у вас есть?
-Есть, а как же. Все бродяги друзья по несчастью.
-Хорошо.
-Да уж. А что, с ними у тебя тоже лажа?
-Верно мыслите.
  Они докурили по первой сигарете. Старик отхлебнул из бутылки, предложил беловолосому. Тот отказался и снова раскрыл пачку. Они снова закурили и продолжили говорить.
-Ну и что же?
-Они решили больше со мной не общаться.
-О как. На сей раз что не так?
-У меня было два друга. Настоящие, даже немного суровые парни. Мы вместе работали. А потом, как-то в один из вечеров, за очередной кружечкой пива Марк открыто поцеловал Питера взасос. Что примечательно, тот даже не попытался сопротивляться. Так я и узнал, что они геи.
-Пидоры, значит.
-Можно и так сказать.
-Ну и что ты тогда сделал?
-Я сказал, что не понимаю этого, что это как минимум аморально, максимум - преступление против природы. Они сказали, что в таком случае наша дружба окончена. Я возражать не стал. Как я позже узнал, они вероятно хотели обратить меня в свою веру.
-Надо было вьебать им. Вот и все дела.
-Может быть, но я не стал. Мы слишком много выпили, и я один против двоих здоровенных гомиков ничего бы не смог сделать. А они со мной - да.
-Даже боюсь представить, что они могли.
  Они докурили по второй сигарете, быстро тлеювшей на жарком июльском ветру. Старик снова приложился к бутылке, предложил парню, тот отказался. Они закурили по третьей сигарете. Это было очень приятно - сидеть в этом жарком парке, в тени клена, курить и разговаривать.
-Так я и остался без друзей.
-Хреновые у тебя друзья.
-Точно. Скажите, а у вас была мечта?
-А как же. У всех они есть.
-И о чем вы мечтали?
-Я жил в бедном квартале с самого детства. Всегда хотел оттуда выбраться.
-Ну и как, сбылось? - парень смотрел на старика с нескрываемой иронией.
-Да, черт побери! - Старик не смутился. И не соврал. - Теперь мой дом здесь, в центральном парке. Здесь просторно, красиво и свежо. Мне нравится. Только люди доебывают, но я их никогда не любил.
-То есть вы счастливы?
-Конечно! Я больше не вынужден каждый день терпеть побои отца и бездеятельность матери. Я предоставлен сам себе. Но ты хочешь рассказать мне про свою мечту?
-Нет. - С мрачным видом ответил беловолосый парень.
-Зачем тогда спросил?
-Просто так. Мы же просто разговариваем?
-Твоя правда. - Бездомный отпил еще вина. Они выбросили дымящиеся окурки. Закурили вновь. Они сделали это неосознанно. По четвертой сигарете закурили. Почему-то парень больше не стал задавать вопросов. Он молча курил, уставившись на бутылку в руке старика. Тот заметил.
-Может, выпьешь, парень? – Предложил он в который раз.
-Ну, на нет и суда нет. Они докурили по четвертой сигарете, погрузившись в собственные размышления. Выбросив истлевшие бычки, они посмотрели друг на друга вновь. Что-то терзало парня не на шутку.
-Что ж, видимо, это все? – с печалью спросил старик. С ним давно никто вот так не разговаривал, тем более не угощал хорошим вином и сигаретами.
-Нет. В очередной раз беловолосый произнес это слово. - У меня последний вопрос. Скажите, вы бы хотели изменить вашу жизнь, будь у вас такая возможность?
-Человек может изменить жизнь. Это его право. Мне не повезло с ребенком и характером, но свою жизнь я бы все-таки менять не стал. Я привык быть прыщем на жопе, бельмом в глазах, огромной опухолью в мозгу общества. Я не хочу ничего менять, иначе мне придется каждый день лгать. Окружающим, но – более отвратительно – самому себе. Врать, что мне нравятся люди (я не имею ввиду бродяг. У бродяг – огромные сердца. Сердца бескорыстных рыцарей). Не хочу так.
-Вот почему вы так говорите? А?! Почему каждый обездоленный считает свою судьбу справедливой, или по крайней мере не хотят ее изменить? Почему вы зовете друг друга братьями, лучшими из людей? Довольствуетесь малым? ПОЧЕМУ?
-Потому что мы такие, какие есть. – Спокойно ответил старик. – Мы знаем, что во всех (или почти всех) бедах виновны только мы, мы чисты перед собой.
-Можно мне выпить? – спросил парень. Он весь покраснел, превратившись в переспелый томат, готовый треснуть ровнехонько посередке.
-Выпей, полегчает.
  Парень глотнул из бутылки два раза, осушив ее тем самым. В бутылке на тот момент оставалась ровно половина.
Он выудил из пачки последние две сигареты, протянул одну старику, смял пустую пачку и бросил под ноги. Они закурили.
-Ты прав, ты совершенно прав. Что ж, я поплачусь… за свои грехи, мужик. Теперь я все понял.
  Ничего не понимающий бомж решил, что его собеседнику вино дало в голову, потому никак не комментировать услышанное. Парень молчал. Они докурили последние сигареты.
-Спасибо тебе за все. И… прости. Я не должен был так поступать. Похоже, ты действительно счастлив. Прощай.
-Прощай. – Бродяга по-прежнему ничего не понимал. За что перед ним извинились?
  Беловолосый встал и ушел прочь. По его красным щекам катились слезы.
***
Тем же вечером, когда на парк опустилась прохлада, сердце старика перестало биться. Он умирал тяжело, смутно догадываясь, кто его убийца, но улыбался. Он всегда мечтал умереть с улыбкой на губах. Людям назло. Далеко за полночь, весь в поте, с горящим телом беловолосый парень лежал в своей кровати и все так же плакал. Он был ничтожеством. Он погубил по-настоящему счастливого человека, надеясь принести ему облегчение. Он умер сам, осознав свои ошибки, но так и не сумев ничего исправить.