Рука и лампа

Ты прикасаешься ко мне –
рукой дитя – к волшебной лампе,
не понимая, что случится.
Небрежный взгляд, и джинн в огне,
одна гримаска – тонет в капле.
От кратких слов – сменяет лица,
вдруг заблестят когтями лапы,
вдруг око – взором сотен лет,
когда улыбка заискрится.

Что может он из медной сферы,
границ невидных, то безмерных,
то в меру детской погремушки,
твоей руке вполне послушной?
Лишь веру донести и чувства,
и отраженья сфер далеких
в сплетеньях древнего искусства.
Дарить душе освобожденье
от теней зла, и их жестоких
и бесполезных наваждений.
А может, для души взрослений.

Рука прелестная небрежна,
и лампа может покатиться
как мяч ненужный, бесполезный,
но счастлив джин, листая лица,
целуя руку из надежды,
что может снова повториться
ее любовь к усталой птице,
пусть не было ее, как прежде,
в веках, где он уже забылся,
целуя руку светом бездны.

Стремясь к назначенному свету,
не зная о святых обетах,
путем, Всевышним обогретым
издалека для вас, воспетых,
плывите в нежных волнах лет,
где затеряется послушный,
а может быть, душой недужный,
ваш джинн – простою погремушкой.

Но вновь заря зальется ярко
весной, или январской стужей.
И… возникает погремушка
в руке гармонии-дикарки.