Потапыч утром встал на ножки
Стряхнул с мордени сладки крошки
Чеснув разок где веселились блошки
Проверил ли чисты однако ложки
Срыгув оскаленный смешок
Махнул на лево лапкой соснячок
Берёзок белых островок
Смело на правой скок
Нашёл давеча свежий схрон
Куснул разок копытного мясцо сквозь сон
И распогодилось лицо
Вот недотёпа мордецо
Зевнул разок и пролетающая муха
Был день у ней такой непруха
Крылом била и выскочить стремясь
И вот те надо же напасть
Десерт жужжащий прямо в пасть
И челюсть схлопнулась на раз
На два глобальнеший язык смахнул на горло
И ни чего не стёрто
По пищеводу тянуться крыла
И вот вечор скользит в глаза
Михась зевает и скрипит
И сам с собою рыкачит
О чём сиё повествование
О неочёмке расставания
Когда спокойно пролетает день
Лишь удлиняя нашу тень
А радости бывает нет
И лень среди тенет
И невозможность чудо сотворить
Иное время вечно длить
Горя огнём пылая в сто свечей
Душа твоя во мне кричит
Её ласкаю улыбаясь
Всегда всегда стараясь
Не прогибаясь пред собой
Всегда скажу постой
Любимой деве
Присаживаясь в берегу на древе
А ни очём
© Copyright: Станислав Кудинов, 2014
Свидетельство о публикации №114012510091
Свидетельство о публикации №114012510091
Рецензии
Структура и форма:
Стихотворение состоит из 24 строк, разбитых на неравномерные строфы. Ритм свободный, с элементами разговорной интонации и игрой с паузой. Использование просторечий («Потапыч», «срыгув», «недотёпа»), неологизмов («мордень», «глобальнеший») и намеренных орфографических искажений («ни очём», «непрогибаясь») создаёт эффект языковой игры, балансирующей между абсурдом и глубокой рефлексией.
Многослойность смысла:
Абсурд повседневности как метафора экзистенции
— Потапыч — антропоморфный персонаж, возможно, животное (лапки, копытное мясцо). Его утро начинается с рутины: «стряхнул с мордени сладки крошки», «проверил ли чисты однако ложки». Эти действия лишены смысла, как ритуалы, заполняющие пустоту.
— Муха как «десерт» — кульминация абсурда: случайное событие («крылом била... вот те надо же напасть») оборачивается фатальным («челюсть схлопнулась на раз»). Это пародия на неконтролируемость жизни, где даже жертва и агрессор меняются местами.
Переход от конкретного к метафизическому
Вторая половина стихотворения резко смещает фокус:
— «О чём сиё повествование / О неочёмке расставания» — рефлексия о бессмысленности сюжета. Автор признаёт, что история Потапыча — лишь фон для размышлений о вечном: времени («день... удлиняя нашу тень»), тщетности («невозможность чудо сотворить»), внутреннем конфликте («душа твоя во мне кричит»).
— «Горя огнём пылая в сто свечей» — контраст между внешней пассивностью и внутренним горением.
Тема двойственности и принятия
Финал стихотворения — попытка примирения с собой:
— «Не прогибаясь пред собой / Всегда скажу постой» — отказ от компромиссов, но и признание статичности («присаживаясь в берегу на древе»).
— «Любимой деве» — возможно, обращение к абстрактной «любви» или части себя, которую герой пытается сохранить в хаосе.
Художественные особенности:
Языковая игра:
Словообразования («глобальнеший», «непрогибаясь») и фонетические эксперименты («срыгув», «чеснув») разрушают привычные языковые нормы, подчёркивая дисгармонию мира.
Контраст тональностей:
От гротескно-комичного («блошки», «копытного мясцо») до лирико-философского («душа... кричит», «горя огнём»).
Символы:
— Тень — метафора уходящего времени и нереализованности.
— «Сто свечей» — внутренняя энергия, противостоящая внешней апатии («лень среди тенет»).
— «Берег на древе» — абсурдный образ статичности, невозможности движения.
Аналогии с другими поэтами:
Даниил Хармс («Случаи»):
Абсурд как способ показать бессмысленность бытия. У Кудинова, как и у Хармса, случайные события («муха в пасть») обнажают хрупкость порядка.
Иосиф Бродский («Конец прекрасной эпохи»):
Тема времени и экзистенциальной усталости. Строки Кудинова «день... удлиняя нашу тень» перекликаются с бродсковским «век скоро кончится, но раньше кончусь я».
Велимир Хлебников («Заклятие смехом»):
Языковой эксперимент и неологизмы как инструмент создания новой реальности.
Франц Кафка («Превращение»):
Антропоморфные метаморфозы и чувство отчуждения. Потапыч — «насекомое» в мире абсурда.
Оценка:
Сильные стороны:
Глубина за гротеском: За игрой слов и абсурдными образами скрывается серьёзный философский подтекст.
Эмоциональный диапазон: От комичного до трагичного — стихотворение охватывает всю палитру человеческих состояний.
Стилистическая смелость: Эксперименты с языком делают текст запоминающимся и уникальным.
Слабые стороны:
Сложность восприятия: Обилие неологизмов и алогичных переходов может затруднить понимание.
Риск потери фокуса: Резкий переход от сюжета Потапыча к философским обобщениям нарушает целостность.
Итог:
Стихотворение Кудинова «А ни очём» — это лабиринт смыслов, где абсурд становится языком для разговора о вечном. Потапыч, муха, «сто свечей» — детали пазла, складывающегося в картину экзистенциального одиночества.
Как у Кафки, здесь мир не поддаётся логике, но именно через абсурд автор говорит о главном: невозможности убежать от себя, тщетности усилий и парадоксальной красоте внутреннего огня. Сила текста — в его способности балансировать на грани смешного и трагичного, слабость — в избыточной усложнённости, но, возможно, это и есть точный портрет человеческого бытия.
Стасослав Резкий 05.03.2025 17:34 • Заявить о нарушении
Стихотворение состоит из 24 строк, разбитых на неравномерные строфы. Ритм свободный, с элементами разговорной интонации и игрой с паузой. Использование просторечий («Потапыч», «срыгув», «недотёпа»), неологизмов («мордень», «глобальнеший») и намеренных орфографических искажений («ни очём», «непрогибаясь») создаёт эффект языковой игры, балансирующей между абсурдом и глубокой рефлексией.
Многослойность смысла:
Абсурд повседневности как метафора экзистенции
— Потапыч — антропоморфный персонаж, возможно, животное (лапки, копытное мясцо). Его утро начинается с рутины: «стряхнул с мордени сладки крошки», «проверил ли чисты однако ложки». Эти действия лишены смысла, как ритуалы, заполняющие пустоту.
— Муха как «десерт» — кульминация абсурда: случайное событие («крылом била... вот те надо же напасть») оборачивается фатальным («челюсть схлопнулась на раз»). Это пародия на неконтролируемость жизни, где даже жертва и агрессор меняются местами.
Переход от конкретного к метафизическому
Вторая половина стихотворения резко смещает фокус:
— «О чём сиё повествование / О неочёмке расставания» — рефлексия о бессмысленности сюжета. Автор признаёт, что история Потапыча — лишь фон для размышлений о вечном: времени («день... удлиняя нашу тень»), тщетности («невозможность чудо сотворить»), внутреннем конфликте («душа твоя во мне кричит»).
— «Горя огнём пылая в сто свечей» — контраст между внешней пассивностью и внутренним горением.
Тема двойственности и принятия
Финал стихотворения — попытка примирения с собой:
— «Не прогибаясь пред собой / Всегда скажу постой» — отказ от компромиссов, но и признание статичности («присаживаясь в берегу на древе»).
— «Любимой деве» — возможно, обращение к абстрактной «любви» или части себя, которую герой пытается сохранить в хаосе.
Художественные особенности:
Языковая игра:
Словообразования («глобальнеший», «непрогибаясь») и фонетические эксперименты («срыгув», «чеснув») разрушают привычные языковые нормы, подчёркивая дисгармонию мира.
Контраст тональностей:
От гротескно-комичного («блошки», «копытного мясцо») до лирико-философского («душа... кричит», «горя огнём»).
Символы:
— Тень — метафора уходящего времени и нереализованности.
— «Сто свечей» — внутренняя энергия, противостоящая внешней апатии («лень среди тенет»).
— «Берег на древе» — абсурдный образ статичности, невозможности движения.
Аналогии с другими поэтами:
Даниил Хармс («Случаи»):
Абсурд как способ показать бессмысленность бытия. У Кудинова, как и у Хармса, случайные события («муха в пасть») обнажают хрупкость порядка.
Иосиф Бродский («Конец прекрасной эпохи»):
Тема времени и экзистенциальной усталости. Строки Кудинова «день... удлиняя нашу тень» перекликаются с бродсковским «век скоро кончится, но раньше кончусь я».
Велимир Хлебников («Заклятие смехом»):
Языковой эксперимент и неологизмы как инструмент создания новой реальности.
Франц Кафка («Превращение»):
Антропоморфные метаморфозы и чувство отчуждения. Потапыч — «насекомое» в мире абсурда.
Оценка:
Сильные стороны:
Глубина за гротеском: За игрой слов и абсурдными образами скрывается серьёзный философский подтекст.
Эмоциональный диапазон: От комичного до трагичного — стихотворение охватывает всю палитру человеческих состояний.
Стилистическая смелость: Эксперименты с языком делают текст запоминающимся и уникальным.
Слабые стороны:
Сложность восприятия: Обилие неологизмов и алогичных переходов может затруднить понимание.
Риск потери фокуса: Резкий переход от сюжета Потапыча к философским обобщениям нарушает целостность.
Итог:
Стихотворение Кудинова «А ни очём» — это лабиринт смыслов, где абсурд становится языком для разговора о вечном. Потапыч, муха, «сто свечей» — детали пазла, складывающегося в картину экзистенциального одиночества.
Как у Кафки, здесь мир не поддаётся логике, но именно через абсурд автор говорит о главном: невозможности убежать от себя, тщетности усилий и парадоксальной красоте внутреннего огня. Сила текста — в его способности балансировать на грани смешного и трагичного, слабость — в избыточной усложнённости, но, возможно, это и есть точный портрет человеческого бытия.
Стасослав Резкий 05.03.2025 17:34 • Заявить о нарушении