О возрастной морали

Писать не думал о курьезах,
А вышло все само собой,
Когда душа на всем серьезе,
Вконец поспорила с судьбой.
 
Хоть написал стихов так много,
О чистой искренней любви,
Просил прощения у Бога,
Что будоражил зов крови.
 
Обожествлял в своих куплетах,
Подруг красавиц, но не тех,
Что улыбались на рассвете,
В итоге сладостных утех.
 
Возможно мне господней волей,
Пока не послано тех чувств,
Что манят сердце чистым полем,
Уносят творческую грусть.
 
И почему кончались встречи,
И огорчением и злом,
Хоть и валил весь груз на плечи,
Связавшись с редкостным треплом.
 
Смотрел не так на разведенных,
Пытался что то поменять,
Не находил в глазах влюбленных,
Восторга чувства, что скрывать.
 
И познавалось все в сравнении,
Как поступал рогатый муж,
Какая выдержка, терпение,
И в мыслях буря зимних стуж.

Одно скажу, что на несчастье,
Нельзя построить счастья миг,
Что было, то не забывается
И в снах всплывает дорогих.
 
При этом ты не станешь лучше
И в повседневной суете,
Как невзначай нависнут тучи,
За ней потянешься в хвосте.

Вначале ласки и рубашки,
В любви пропитаны слова,
На миг расстаться даже тяжко,
Кружится в счастье голова.
 
Но незаметно все в сторонку,
Отходит на последний план
И вместе станет одиноко,
Всплывет в мечтах самообман.

Чего наслушался в итоге,
Не приведи меня господь,
Стучатся в голову тревоги
И все сложнее каждый год.
 
Найти душевно примирение,
Молитвы трезво понимать,
Черпать в болоте вдохновение
И бредни слушать - твою мать.

 Все это верно и однако,
Грешно словесно окрылять,
Девчонку, если ее жалко
И не с кем вечером гулять.

Гласит космическая мудрость,
Вернется на круги своя,
Когда то сказанная глупость,
А говорил немало я.

Да и писал как все поэты,
Кривил частенько и душой,
Обожествлял на белом свете,
Совсем не искренних еще.
 
Бывало в несколько присестов,
Другим придумывал буклет,
Чтоб взор дремучий на рассвете,
Встречал душевно ранний свет.

Частенько это удавалось,
Светились гордостью глаза
И мне при встрече улыбались,
Как само лучшие друзья.
 
И поднималось настроение,
При этом взгляде у меня,
Стучало в мысли вдохновение,
С задором счастья и огня.

Встречаясь ласковые взгляды,
Готовы душу покорить,
Зовешь ее своей отрадой,
И чувство яркое горит.

 Готовь без всякого сомнения,
Частицу сердца подарить,
Прилив, восторг и настроение,
И в небе хочется парить.

Расстаться трудно на минуту,
Едины мысли и дела,
Ну а потом в потоке смуты,
Не так звенят колокола.

И осуждения лихие,
Гремят обидные слова,
И все и вся вокруг плохие,
Хоть та же будто голова.

Совсем не так как в кинофильмах,
Любовь пронзается сквозь все
И победит в сердцах ранимых,
На чаше праведных весов.

Всего один был только случай,
Когда со взглядами дитя,
Она принцесс казалась лучше,
Не то всерьез, не то шутя.

И как у золушки из сказки,
Звучал желанный голосок,
Горели искренние глазки,
Был от любви на волосок.
 
Который сразу оборвался
И затерялся в массе дел,
Хоть часто в мыслях возрождался,
Тот шаг, что сделать не успел.

 Возможно первые улыбки,
Как солнца яркие лучи,
Пронзают часть души великой
Безумно скажем горячи.
 
Воспоминания всплывают
И слово ангельское нет,
И чувств волна не остывает,
В прошедший времени момент.

Засел в глубинные истоки,
Красивой жаждущей души
И воплотившись в эти строки,
Терзает мысль в ночной тиши.

Как будто, что то не доделал
И не по той пошел тропе,
И был избранником не смелым,
И затерялся в той толпе.

А встречи были не случайные
И виноват в разлуке сам,
Что вел себя довольно странно,
Не замечал прекрасных дам.
 
Хоть и она ко мне питала,
Такие нежные мечты,
Улыбкой сладкою встречала,
При виде дивной красоты.

Я искрой вмиг воспламенялся
И о свидании просил,
И в суете затем терялся,
В разлуке вовсе не грустил.

 Ей в общежитии сказали,
Грузин с гармошкой приходил
И на квартире мы встречались,
Но в омут я не угодил.

Не знаю хорошо ли, плохо,
Что так промчались те деньки,
Я для нее остался лохом,
Не попросив ее руки.
 
Что ничего не получилось,
Угодно господу творцу,
К другим забавам мы стремились,
А не к духовному венцу.

И вспоминаю ее часто,
Что светлых чувств не разделил,
Когда лежал в одной кровати,
Держал себя, что было сил.

Но голосок молил пощады
И принял я душевный зов,
И не понятное - не надо,
Хоть был на многое готовь.

Так воспитали нас родители,
Душевно женщину ценить,
В семейной только лишь обители,
Ее любовью соблазнить.
 
А подзаборные интрижки,
Топили искренность в грехе,
Мы начитались скромных книжек,
Стремились к светлой чепухе.

 И получается в итоге,
Чреваты мысли добротой,
Такая ж топкая дорога,
Ведет надежды в мир пустой.
 
Следы тропинки затерялись,
Жизнь быстро клонится к концу,
А ведь нужна такая малость,
Отцу и деду мудрецу.

Минута сладкого покоя,
Не злиться и не горевать,
В потоке шума городского,
Страницы в завтра открывать.
 
Свои достоинства ошибкой,
Не признавать в семье родной
И видеть теплые улыбки,
Что покоряют шар земной.

Как те о перчике приколы,
Купил перчинку раз в году,
Украсил в праздники застолье,
Был в разговорах на виду.

Что к новогодней вечеринке,
Сходил случайно на базар,
Купил там красную перчинку,
Принес жене как божий дар.

А если днями постоянно,
Бежишь на дачу и гараж,
То скажут, значит так и надо,
Души как будто в этом блажь.

И сразу входит все в привычку,
Как мусор зятю по пути,
Летишь обыкновенной птичкой,
Во мраке господи прости.

Твои деяния не радуют,
А только множество причин,
Как опорочить мысли, взгляды,
И унижать своих мужчин.
 
И что не делаешь в итоге,
Опять окажется не так,
Волнуют разные тревоги,
Всплывает часто всяк пустяк.

Который истинно не стоит
И выеденного яйца,
При том все дерзкое - пустое,
А жизнь не получается.

Хотя стремления благие,
Все также чувствами горят,
Как сделать помыслы другими,
Нигде о том не говорят.

Не ожидать в часы досуга,
Неугомонных лишних дрязг,
Вращаться мысленно по кругу,
Бежать с охотою в очаг.

Еще планировать при этом,
Чтоб лучше завтра чем вчера,
Остаться мысленно поэтом,
Вообразить, что жизнь игра.

И не пошла сегодня карта,
И не везет душевно мне,
И что фантазией богатой,
Я правда по уши в гумне.
 
И самому себе так трудно,
Процесс нелепый объяснить,
Влачить в тумане мрачном будни,
Мечтами господа гневить.

Что успокоиться мне трудно
И стать покорным стариком,
Листать стихии бурной будни,
В жилетку плакаться тайком.
 
Бежать утрами на работу,
Где целый день как заводной,
По телефону ждешь кого то,
Весны стремительной иной.

И светло-розовым закатом,
Усладу чувствуешь в душе,
Возможно опытом богатым,
Позоришь образ свой в верше.
 
И ведь осудят непременно,
Потом меня после меня,
Что утопал в реке сомнений,
Душой наполненной огня.

Не смог направить по маршруту,
Устои хлопотной семьи,
И развернуться резко, круто,
Гордыню воли не срамить.

Прекрасно даже понимаю,
Что эти бредни неспроста,
И все как есть воспринимаю,
К чему такая суета.

И трезвый ум не понимает,
Чего хочу, куда стремлюсь,
Пора проходит золотая,
Во сне расслабиться боюсь.
 
Хоть ночью вижу эпопеи
И пью с родными за столом,
Совсем при этом не хмелею,
Как в недалеком, но былом.

И дни считаю расставания,
С родным и тихим уголком,
Все в ясном истинном сознании,
Себя не вижу стариком.

Потусторонней жизни новой,
Я так завидую во сне,
Как будто кто надел оковы,
И снять их впору по весне.

Конечно ровная дорога,
Ведет к заветному крыльцу
И я творю по воле бога,
И все тревоги мне к лицу.
 
Ну написал немало строчек
И что прикажете с того,
Брожу но жизни в одиночку,
У дома даже своего.

Поддержки не было от близких,
Насмешки только через край,
Не знаю за какой ошибкой,
Я угодил в словесный рай.

И даже ночью набираю,
Во сне количество страниц,
На нервах рифмами играю,
Мечтами блудных озорниц.

И возмущаюсь интернетом,
Где голых множество блудниц,
Подарят ласки за монету,
И яркий взор красивых лиц.
 
Возможно их предназначение,
Прекрасным телом торговать,
Какие здесь нравоучения,
Валюта, ласки и кровать.

Как в том кино - жена дороже,
Лишь фарса выше головы,
Забыв, что манят помоложе,
За деньги чувства все правы.
 
И угождают и стремятся,
Всегда молодки угодить,
Чтоб славы личной добиваться,
Себе самой не навредить.

А не лежать серьезной чуркой,
Совсем отвергнутой, чужой,
По сторонам раскинув руки,
Слегка прикинувшись ханжой.

Нет искры сладкой в подготовке,
Счастливых, огненных минут,
Что будоражат пыл в пороке,
И к жизни солнечной вернут.

Расширят мысли кругозора,
В том скоротечном всплеске встреч,
Что своротить позволят горы,
От стрессов разных уберечь.

Не объяснить натуры женской,
Загадки их не разгадать,
Когда любви бурлящей реки,
Нас заставляют так страдать.

Понятно было при советах,
Высокой истины мораль,
Украсить чувствами планету,
Стремиться в трепетную даль.

Где впереди друзья, подружки,
С улыбкой руку подадут,
Проявят ласку, нежность, чуткость,
На помощь искренне придут.

И если где то оступился,
Поможет как то комсомол,
Был на виду, кто не ленился,
И в полный рост свободно шел.
 
И на собраниях мог каждый,
Сказать сомнения свои,
Формировать на вещи взгляды
И что волнует зов крови.

Руководитель отчитаться,
Был должен в квартале хоть раз,
В труде успехов добиваться,
Не возвышаться как сейчас.
 
Коммунистической морали,
Давно пришли уже кранты,
Когда в семейственность играли,
Примером личной чистоты.

И целомудрием гордились,
Не то что в двадцать первый век,
Нам в прошлом веке и не снилось,
Как смог скатиться человек.

В болоте похоти и секса,
Каких то новых жалких слов,
Щемит измученное сердце,
У нас отсталых стариков.

Забыты прежние романсы
И все открыто для других,
Руки не нужно добиваться,
Красивых, милых, дорогих.
 
А сразу смотрят как бы тряхнуть
И страсть скорее разогнать,
Кто чувством искренним обманут,
В толкучке странной не узнать.

Затем меняют как перчатки,
Партнеров близких по любви
И все разгаданы загадки,
Развратной похотью живи.

Потом скандалы и разводы,
И все не то и все не так,
И под чудесным небосводом,
Мудрец становится Дудак.

Пока не скажет твердо - хватит,
Мозги запудривать другим,
И так приходится расстаться,
Простой итог делам благим.
 
Хотя и мы воспламенялись,
При поцелуях золотых,
И в кинозал не допускались,
Подростки до шестнадцати.

При выступлении на сцене,
Одежды важный этикет
И проверялись тщетно песни,
И в чем творения секрет.

Пройти такую экспертизу,
Конечно было нелегко,
Преподносились нам сюрпризы,
Отдельной платой и тайком.

И мы Распутина смотрели,
Екатерининский разврат
И как от этого горели,
Глаза у женщин и девчат.
 
Случались правда перегибы
И в артистической среде,
Но только складно, без ошибок,
Проходит дело не везде.

Зато теперь полураздетых,
На каждой сцене пруд пруди,
Все это смотрят наши дети
И впредь хорошего не жди.
 
Разврата нити прорастают,
В брошюрах, книгах и кино,
Наука скажем не простая,
Девицу тряхнуть, пить вино.

И покурить марихуану,
Чтоб чувствам стало веселей,
Но в этом только рок обмана,
В кино не сыгранных ролей.
 
А что полезное при этом,
Какой оставлен будет след,
Когда серебряной монетой,
Услуги платит дармоед.

За переделы территорий,
Дерутся бездари - братки,
Кому доход, а многим горе,
С нелегкой жаждущей руки.

Зачем отстегивать кому то
И рвать кусок от пирога,
И утопать в болоте смуты,
Когда бросаются в бега.

А перед тем в швейцарском банке,
Сумеют что то положить,
Затем и солнце светит ярко,
И за границей сладко жить.

И не мешает вовсе совесть,
Блистать у многих на виду,
Хотя давно уже не новость,
Что не кипят хлысты в аду.

А открывают корпорации
И правят денежной рукой,
Скупают ловко облигации,
Гремят в компании такой.
 
И разоряют ненароком,
Предпринимателей других,
Извлечь бы с этого уроки,
И сделать больше дел благих.

Но накопив, не тут то было,
Все больше хочется урвать,
Не приложив больших усилий,
Ворота в завтра открывать.
 
И начинать и повторяться,
Частенько с чистого листа,
Бандитов всяких не бояться,
Что всадят ножичек с куста.

Ходить спокойно без охраны
И не бояться темноты,
Не слушать пакостных смутьянов,
А верить в помыслы чисты.