И это все о них

    – Скажи-ка сокол, ведь недаром,
Как будто гузку скипидаром
Натерли, ты спешил.
    Внизу нора, за ней берлога.
Ты выбрать мог для диалога
Медведей и шиншилл.

Мог изумрудный сын рептилий
Слезою брызнуть крокодильей,
Тоскуя и тужа,
Но для последней птичьей притчи
Ты из  лесной и горной дичи
Им предпочел ужа.

     – И твой полет могуч и долог.
Ты отличал, как орнитолог
Пингвинов от гагар.
У пищи крылья – это норма,
Но мне, ей богу, для прокорма
Что муха, что Икар,

Пегас, квадрига Аполлона,
И в пестрых крыльях из нейлона
Бесстрашный экстремал.
Мой клюв – аналог мясорубки.
Тебе же только боцман с рубки
Внимательно внимал.

     – Порхал бы лучше по-над КАДом,
Не приставал к ползучим гадам,
Клевал, что чайки жрут.
Змеиный год ползет на убыль.
Свободы ищешь, уж не Куба ль
Пересекла маршрут?

     – Нет, просто Уж. Над водной гладью
Я не блистал крылатой статью
И под зубцами гор
Кончаюсь, мру, мгновенья тяжки,
А конь в польтишке ли, в куртяшке
Летит во весь опор.

    –  Калорий мизер в рыбьих жабрах,
Но спели песнь безумству храбрых
Седые гребни волн.
Не соловей в лазурной сини.
Не самолет на керосине,
Не мчащий в космос челн.

     – Не аниматор с теплохода…
Была кровавая охота.
Я бился за шашлык
В глубоком, узком буераке
Волк саданул в неравной драке
Под сердце острый клык.

    – Ну, тоже мне кино Гайдая.
 Вот я от радости рыдая,
Поджар и бледнотел
Вовсю горланил, брови хмуря,
Что, буря, скоро грянет буря,
И в молнию влетел.

     – А может быть в кастрюлю кока.
Ни дать, ни взять  –  кино Хичкока,
Он в птицах знает толк.
     –  Не для ужа, а для варана
Байда, как ты клевал барана,
А тут вмешался волк.

Бой разгорелся не мультяшный,
Мат птичий тридцатиэтажный
 –  Не пение харит.
Смешались в кучу когти, клювы,
А ОН на вопли вышел. «Ну вы,
Блин, дали», говорит.

Приборчик крутит типа пульта.
   – Вас раскидает катапульта
В открывшийся портал.
Ад обозвал многоэтажкой…
Стал буревестник райской пташкой,
А сокол ей не стал.