МП-327 Ехал я нечаянно к другу на смотрины...

Ехал я нечаянно к другу на смотрины.
Вовка гладил лацканы, отпрыск громко ныл.
Это как реакция солнца с маргарином
или как падение лбом на валуны.

Что-то вневселенское объявляет: баста.
И без мысли вылечить дисбактериоз
стал ты в поликлинику бегать слишком часто –
нет, не в ту, картонную, а вон в ту, всерьёз.

Самодельным уксусом, пареным навозом
сельского детёныша пропиталась слизь;
даже субфебрильные тридцать семь и восемь
через суету твою мне передались.

Пылью алебастровой кормятся пластинки –
чёрные поленницы гнутых кругляшей...
С середины августа в доме столько стирки,
что глядишь – и ненависть пласт займёт в душе.

Маечки, фуфаечки - это так вторично...
Видел крупным планом я этот мирный сон:
простыня в молозиве, дутый нимб коричнев,
фараонский оберег к телу прикреплён...

Друг мой затеряется в перепалках света,
тронет синтезатором сдавленный бемоль...
Вовку не растрогаешь больше ни сонетом,
ни борщом, ни допингом... Всё, пора домой.

Вечность облачается в балахон свой вдовий –
будто неумышленно разлучила нас,
и пиджак твой свадебный как нельзя фартовей
сбрасывает капельки счастья на палас.

И, покуда трудится человечья матка
с малым показателем обморочных драм,
сквозь чечётку поезда оседает в пятках
странная перкуссия ливня по мозгам.