МП-328 Собакам ясно, что я не с этой планеты...

Собакам ясно, что я не с этой планеты,
а с той, где посмертная правда пахнет раффлезией.
Пора бы понять и людям. И вы, оппоненты,
когда я помру, кощунствуйте сколько влезет.
Ведь если начнёте меня превращать в героя,
я из могилы выйду и праздник накрою.

Горят постройки из королей и троек,
корм для клопов оставляют века от фарфора,
рушатся башни - и ни один параноик
не приравнял утилизатора к живодёру.
А если старую сплетницу хватит Кондратий,
двор помянет её как святошу в квадрате.

Моя планета практически однопола.
Там некому причитать, паясничать, шамкать,
всем назидать святыни на грани фола
и отвлекать пацанов от стихов и шахмат.
Наезд на ваших героев - кощунство в кубе,
а мы - стервецы: мы больше кошечек любим.

Когда я помру, вы, конечно, приметесь квасить,
забудете повод и станете пылко спорить,
какая фракция завтра прорвётся к власти
и чем запущенный тиф уступает кори.
Правда, астрал мой над рыхлой солёной поймой
нейтрализует градусы вашего пойла.

Кладбищенских памятников строевые позы -
надеюсь, не лучший образчик ориентира.
Вот я и выбрал пойму, где тянутся лозы
корнями к артезианскому аперитиву.
Лежать возле вас и за место в раю ругаться -
мерзко и глупо: я слишком холосый ragazzo.

Ах, да. Последнее слово. Ты слышишь, скульптор?
Сделай меня таким же пещерным неряхой.
Не надо галстуков, лысин, предметов культа -
иначе я встану и всё переделаю . . . . . .
Поставьте меня под лозой на сто первом футе.
С пластинками. С сумкой. И кошечку не забудьте.