Дочь партизана. Встреча через 15 лет

1944г. Середина октября. Детдом, переведённый из г. Сувалки (Польша) в г. Гродно (Белоруссия.)
Возвратясь из школы, зашла в рабочую комнату, чтобы сменить школьную форму на домашнее платье. Вдруг дверь распахнулась и вошли пани кировничка ( директор детдома ) и монахиня вся в чёрном, с красивым лицом, на котором выделялись синие, как небо, глаза, обрамлённые чёрными ресницами. Они вели девочку: очень худую, синюшную, в застиранном выцветшем платье, в видавшем видом платке, который сняли с головы девочки. То, что увидела я поразило не только меня: волосы, коротко остриженные, напоминали стерню после уборки урожая, между которой проглядывали коричневые бугорки, с шевелящимися на них насекомыми. Девочку раздели и быстро увели, видимо, в ванную.
После ужина опекунши увели нас ( детей ) в спальню. И к моему удивлению, на кровати, которая была рядом с моей и пустовала более полугода, кто-то лежал.
Прослушав очередную сказку Янки Крупской, наступила тишина, - все уснули. Вдруг я услышала шепот, обращенный ко мне:
 -Девочка, как тебя зовут?
- Светлана, - ответила я.
- Иди ко мне под одеяло.
- Нельзя, будут ругать.
- Мы тихо будем разговаривать, никто не услышит - все спят.
Я быстро прыгнула под одеяло в кровать, которая стояла рядом с моей.
- Света, - а ты давно в нашем детдоме?
- Не очень.
- Откуда пришла?
- Из леса, привёл ксендз.
- А меня привели сначала из тюрьмы, а сейчас из больницы.
- Ты, случайно, не встречала моего папу?
- А какой твой папа?
- Очень хороший. На голове белые волосы, а на подбородке ямочка.
- Наверное, видела, - сказала я и не удивилась, что соврала.
- Если ещё когда-нибудь встретишь, скажи, что я живая.
- Хорошо, - ответила я.
- Найди мне моего папу, - попросила меня новая знакомая.
- Обязательно найду, - пообещала я, снова перебравшись в свою кровать, не думая о том, как я буду искать, хотя очень хотелось помочь этой девочке.
1945 год. Сентябрь. Я иду во второй класс, а моя новая знакомая, Алла, - в первый. Мы в разных группах, в разных помещениях, встречаемся редко.
1952 год. Я учусь в педучилище. Перед Новым годом нас, девочек, приглашают в физкультурный техникум, где много мальчиков, но мало девочек. Там я встретилась с Аллой. Вечер закончился за полночь, и девочки техникума уговорили нас остаться переночевать в их общежитии. Перед сном у нас с Аллой завязался разговор:
- Света, ты помнишь наше первое знакомство?
- Конечно.
-А помнишь, что ты обещала найти моего папу?
- Помню. Раз обещала, обязательно найду, - снова опрометчиво заявила я. Мы улыбнулись, с тем и заснули.
1955 год. На отчётно - выборной комсомольской конференции меня избирают в состав райкома комсомола (была такая организация ) и утверждают заведующей отделом по работе с учащейся молодёжью и пионерами. А для того, чтобы приступить к работе, нужно было познакомиться с заведующим общим отделом райкома партии Борисом Ивановичем. Я открываю дверь, вхожу и замираю от удивления: передо мною сидит человек с белыми волосами и ямочкой на подбородке, точная копия Аллы Гордейчик. Фамилия тоже совпадает.
Быстро спустившись на первый этаж, где располагался наш райком, зашла в сектор учёта, где работала Аня Тышкевич. Скороговоркой, задыхаясь, стала рассказывать историю, услышанную в детстве, и своё обещание.
Подожди, подожди, - остановила меня Аня. Сейчас придёт из статотдела райисполкома Маша Гилевич с подругой, тогда всё обсудим. Пришла Маша со своей подругой. Я снова начала рассказывать про знакомство с Аллой, про ночной разговор, про обещание.
Света, ты что-то не то говоришь. У Бориса Ивановича есть семья, два сына и дочь Таня, а про Аллу и какую-то первую семью мы никогда не слышали. Задыхаясь от волнения, я старалась убедить своих друзей, что Борис Иванович Гордейчик точная копия Аллы и фамилии совпадают.
Надо найти фотографию Аллы, - приняла мудрое решение Маша.
Я связалась с детдомом и попросила прислать мне фотографию Аллы и адрес, куда её направили на работу после окончания физтехучилища.
Время шло, а тем временем, я познакомилась с Аликом Пирожковым, который работал в школе математиком.
Как-то однажды, в обеденный перерыв, в мой кабинет вбежал Борис Иванович и в бешенстве размахивая газетой закричал:
Где эти бумагомараки из соседнего кабинета?
Не знаю,- ответила. - А что случилось?
В газете написали, что мой сын бездельник, сидит на шее родителей.
Борис Иванович, не волнуйтесь, про Алика Пирожкова тоже написали, что он тунеядец. А он работает в школе.
Так это и есть мой сын? - с возмущением произнёс он.
Пришла очередь удивляться мне.
Встретившись вечером с Аликом, я спросила у него, почему с Борисом Ивановичем у него разные фамилии.
Борис Иванович мой отчим. Он женился на моей матери, когда на моего отца пришла похоронка, а у него, комиссара партизанского отряда, взяли в заложники семью и вместе с семьёй командира отряда расстреляли. Это извещение ему принесли связные отряда и подтвердили партизанские разведчики, которые были очевидцами расстрела на площади при большом скоплении народа, который немцы согнали для устрашения.
С тех пор белая голова Бориса Ивановича поседела, он замкнулся и ушёл в себя. Об расстрелянных никогда не говорил.
А была ли у него дочь Алла?
Не знаю, но спрошу.
При следующей встрече я напомнила Алику о своей просьбе. -Да, была у него дочь Александра. Но она погибла вместе с матерью и братом. Я обрадовалась этому сообщению, потому что вспомнила. Однажды в детстве ( а это был польский детдом) Гражина, девочка - полька, поссорившись с Аллой, язвительно произнесла: "Ах, ты, русская шурка! "На это рядом стоявшие старшие девочки ответили Гражине:" Така мала и така зла. "
Я хорошо запомнила этот случай. Тем временем из детского дома пришла фотография, а из Брестского Обкома комсомола адрес, где работала Алла. Я написала ей письмо и пригласила её на лето ко мне в гости, не называя причину. А наша Аня, взяв фотографию Аллы пошла к Борису Ивановичу.
Нет, это не моя дочь, - заявил он. Она была похожа на мать, а не на меня.
Глафира Алексеевна, жена Бориса Ивановича, пригласив меня в гости, долго выговаривала мне своё возмущение, сетуя на то, что я тайком провела своё расследование, чем заставила страдать Бориса Ивановича и не посоветовалась с ней.
1957 год. Август. Я возвращаюсь с Международного Московского фестиваля. Наш автобус встречают жители городка. Среди встречающих я вижу Аллу, которая крепко держит за руку свою сестру Таню. Значит всё в порядке. Ещё одна детдомовская сирота обрела семью.
Счастья тебе, дочь комиссара партизанского отряда. И пусть с этих пор невзгоды и беды обходят стороной, потому что, хлебнув в детстве так много горя, ты достойна счастливой жизни в старости.