Империя сдирает кожу!

Степь. Коней разгоряченных бег,
Сверкают обнажённые клинки,
Лавины сшиблись. Двадцатый век,
Век мясорубок, период линьки,
Империя сдирает кожу,
Мат, звон, крики, гарь,
Арес в экстазе корчит рожу,
Жми, режь, руби и парь!
Здесь красный цвет
Для бед,
Здесь белый цвет
В обед.
Мы брали с ходу города,
За чистоту, за Русь, за крест,
Хотели сохранить рода,
Но вот беда,
Лишь звон, лишь хруст, лишь кровь,
Протяжный вой и крик ура- сплелись,
И вся любовь,-
До вырождения допелись.
Как символ чистоты, наш белый цвет,
Ложился в цвет,
На ярмарке побед.
Зелёный, чёрный, красный,
И, даже, в крапинку, особенно опасный-
Лиловый с полосою стяг,
Он для берсеков, что из варяг.
Тачанки, кони, юнкера,
Усмешки, усики и канты,
Орудья, амбразуры, бункера,
Букеты, медсестрички, банты.
Нам было всё равно,
Мы шли за веру в рост,
Свой жребий приняли давно,
Да это, впрочем, всё равно,
И обрубали гидре хвост.
Зима, замёрзшая земля,
Тяжёлый пар коней,
В лучах скупого солнца млея,
Мы ждали боя. Речь о ней,
О правде! Но где же правда, где?
На чьей качается воде.
Десяток юнкеров, три офицера и корнет,
Держали оборону и в обед,
Изрублены в капусту были,
Лишь волки страшно в чаще выли,
Их свора приняла обед.
О Русь! Когда же дочитаю список бед?
Корнету двадцать, по тридцать офицерам,
И по шестнадцать юнкерам.
Внизу лохмотья, трупы, стон конца,
А наверху холодное, скупое солнце.
За веру бились до конца,
И белый цвет,
Сошёл на нет,
Залит он кровью.
А красный цвет, как цвет побед,
Тяжёлый символ прошлых лет.
А птицы весною гнёзда вьют,
По осени летят во след,
Ушедшему сословью,
С надеждой, страстью и любовью,
Решавшему задачу бытия.
И он, и ты, и я
Забыли разницу в цветах,
С улыбкой на устах,
Мы провожаем божьих птах,
Их сильный крыльев взмах,
Подчеркивает правду солнца,
И правду нашего конца.