Болею

Всю ночь себя терзаю, подушку обнимаю,
Рассудку безразлично безумие моё.
Ему ведь ясно видно, но всё же не обидно,
За глупости хозяина больного своего.

Хожу я по квартире мишенью, словно в тире.
Стреляй же, целься метче, ну что ты, ё… моё.
Патроны холостые зачем берёшь ты в тире,
Ведь ими не нарушишь спокойствие моё.

Мой телефон наводчик лежит, молчит, не хочет
Неделю координаты твои передавать.
Хоть звякнул бы разочек, пусть сам, ведь голосочек
Твой из далёких точек он может передать.

Лежат на полке книжки и в них уж точно пишут
Когда, какой поступок разумней совершать.
Но как же жить по книжке, мне, как юнцу-мальчишке,
Не в силах в своём возрасте с любовью совладать.

Она проникла в поры, под кожу, даже кости,
Не ведая опасности, успели пострадать,
Трахея, селезёнка и почки, и печенка,
А сердце, честно слово, аж страшно рассказать.

То бьётся, то трепещет, а то сожмёт как клещи,
Хоть больно, хоть не больно, не хочет отпускать.
Наверное, получает, три тонны наслаждения,
Заставив, без сомнения, хозяина страдать.

Но не пойму хоть режьте, хоть ешьте, хоть не ешьте,
Коль им всё безразлично, что может так страдать?
«Душа», шепнув отгадку, я разгадал загадку,
А сколько провозился, эх, дурень… раньше б знать!

------