Истоки любви

                Поэт я или нет - пусть люди скажут

Ни титулы, ни лавры не нужны.
Поэт я или нет - пусть люди скажут.
А за гордыню пусть Господь накажет
Гражданку независимой страны.

Великой Украине присягну,
Её полям безбрежным, синим рекам.
Хочу всегда быть просто человеком,
А срок придет - пусть им же и усну...

И пусть жизнь будет прожита не зря.
Стою вот нынче у театра драмы
И это говорю легко и прямо
Пред лицами Франко и Кобзаря.


                Мужество

                Маргарите Михайловой,
                инвалиду I группы

Сколько мужества в каждом движении,
Сколько силы в несмелых шагах!
Просто жить вот в таком положении -
Это подвиг, сражающий страх.

Ничего, что летят годы птицами.
Век короткий у календаря.
Шелестит жизнь, как книга, страницами,
Мудрость к старости щедро даря...



                На смерть брата
                Диптих
                I

Берёзки-сиротинушки скорбят
И всхлипывают ивы над водою.
И ветер, как звонарь, забил в набат.
Всплакнуло в небе облако седое.

Безжизненно склонились камыши
И ряскою затянуто болото.
И лес вокруг. Нет близко ни души,
Но, кажется, за мною ходит кто-то.
 
Нет братика: ушёл, уплыл, угас...
Суровый рок висит над всеми нами.
И старые дубы, что стали пнями,
Сдаётся, разрыдаются сейчас...,

              II

Эх Лёха - Лёха, милый Лёха!
Зачем же ты себя убил?
Конечно, жил ты, братик, плохо,
Но всё равно дышал и жил.

А вот теперь сокрыт могилой...
Вот так ты с пьянкой "завязал"
Разбился голубь сизокрылый.
Ушёл состав, умолк вокзал.

Билетов нет и я без брони
У самой кромки полотна
Стою на Сватовском перроне
Совсем одна, совсем одна...

2010г.

                В городе Сватово на Краснореченской 77

Там падали осенью с дерева сливы,
Сентябрь танцевал под губную гармошку.
Там ветер с берёзкой играл шаловливо
И ночью светилось живое окошко.

Там жил мой братишка, которого нет уж.
В разрушенном домике нет никого уж.
И жёлтые листья, как жалкая ветошь,
И клён одинокий - измученный сторож...

                Горит свеча

То белая, то чёрная полоска...
По жизни, как по льду, порой скользим.
Горит свеча. Стекают капли воска.
Не знаем, сколько жить осталось зим.

Горит свеча...
       Огонь то слишком ярок,
А то его нельзя и рассмотреть.
Когда-то догорит и мой огарок...
Стихи, даст Бог, останутся гореть!

                Позабыл телефоны...

Он ушёл и не взял
            два своих телефона.
Он подумал:
       "Пойду. Всё равно не усну".
Хлопнул дверью в подъезд.
           Смолк сигнал домофона.
Разрывают звонки
        в эту ночь тишину.
Он не выключил свет
             ни на кухне, ни в зале.
Два унылых окна
        пялят на ночь зрачки.
Он ушёл потому,   
           что звонки не сказали,
Как в душе растопить
              льда большие куски.
Он ушёл в пустоту.
              Сердце сильно стучало.
Он ушел остудить
           неумеренный пыл.
Он ушёл, чтоб начать
               всё по новой, сначала,
Он ушёл, только вот
                телефоны забыл...

                Душа и время

Стрелки по циферблату
Всё бегут, всё бегут...
Время просто крылато.
Нервы скручены в жгут.

Время - деньги. Как насыпь,
Тяжесть в тесной груди.
Не читается Надсон,
Не стихают дожди.

Слёзы - тоже ручьями,
А внутри, чуть дыша,
Словно в норке, как в яме
Притаилась душа...

                Хотя бы внял Господь...

Писать навзрыд, как Пастернак,
О, не сумею никогда я.
А на душе большой синяк
И голова уже седая.

Куда-то делся голос мой:
Стихи не пишутся - нет веры.
Мне машет веткой клён немой
Из увядающего сквера.

Он - мой давнишний фаворит.
Вокруг ни шороха, ни крика.
Хотя бы внял Господь Владыка
Молитве искренней навзрыд...

                Марине Цветаевой
                Фотография
Лицо аристократки -
Красивое лицо.
Волос прямые прядки,
Массивное кольцо -
На пальце. Подбородок
Ты держишь лишь слегка.
О, русский самородок!
О, красная строка!
И взгляд такой открытый.
Под чёлкой - прелесть лба.
Собакою зарытой
Была твоя судьба...
Точёный нос с горбинкой,
Бровей высокий взлёт.
Ты каждою кровинкой
Растапливала лёд
Застывших душ и камни
Точила, как вода.
Ты хрупкими руками
Разбила груды льда!


                Сергею Есенину

В "паршивой" гостинице нету чернил
И зябко... Конец декабря.
Вот образ Старухи его поманил,
Огнём жёлтозубым горя.

И кровью последние строчки уже
Написаны им на листке.
И в номере том и на том этаже
Предметы - в глубокой тоске.

А после той ночи лихой поутру
Друг бегло стихи прочитал...
Деревья стояли на сильном ветру
И плакал от горя квартал.

О камни немыслимо чёрствых сердец
(Не уберегли ни шиша!)
Разбилась, устав от борьбы наконец,
Нежнейшая эта душа...


                Людмиле Некрасовской
               
                I
И это хорошо, что мы живём
И тёплый свет в пространство излучаем,
Что можем и прогреться звёздным чаем
И звёзды принести с собою в дом.
Ранет небесный чудно собирать
И вечно жить в бескрайнем поднебесье.
Поэтов на земле большая рать,
Что звёзды превращать умеет в песни…

                II
   
 Первое августа…  Ах!
Лета костёр догорает,
Но красотой покоряет
И оживает в стихах.
Смело по жизни пройдем
И от ходьбы не устанем,
Звёздным прольёмся дождём,
Ниточку в небо протянем…

                III
Слеза скатилась по щеке.
Душа тихонько плачет.
А в синем небе, вдалеке
Мне звёздочка маячит.
И, может быть, она моя?
Хочу достать рукою
Звезду, что правды не тая,
Вдруг вспыхнула строкою…


                Взойти к Добру
                Наталье Кулаковой
               
Взойти к Добру! Вершина в небосклон
Уткнулась, а дорога так терниста.
Но нет пути назад у альпиниста.
Он тверд и очень целеустремлён.

Взойти к Добру! Иного смысла нет
И жизнь вне восхождения напрасна.
Стремление к победе так прекрасно,
Как свет далёких синих звёзд – планет.


Взойти к Добру сквозь бурю, камнепад,
Сквозь самую немыслимую стужу.
Взойти! Измерить звёзды, а не лужи
И там, на высоте, забить в набат!

                Александре Пахмутовой

Сцена. На ней рояль,
Белый рояль крылатый,
Что над Землёй распятой
Смело взлетает в даль.

В синюю даль небес
Песня летит святая.
Небо не может без
Птичьей весёлой стаи!

У инструмента та
Женщина. Нет прелестней,
Святость и чистота,
Что обернулась песней…

                Памяти И.Б. Курлата

Он не был моим отцом,
Учителем точно был.
В особом полку бойцом
Служил, не жалея сил.

И было его перо
Оружием золотым.
Творило оно добро.
Так память его почтим!

Промчалось двенадцать лет,
Как умер поэт Курлат.
Но всем излучает свет
Нетленный его талант!

2012 г.

                Жаль только, не каждый из нас различает…

Не вянут тряпичные розочки в вазе.
Совсем не нужна им вода.
У этих цветов просто не было связи
С природой живой никогда.

Красивые, яркие, мёртвые розы
Стоят на окне много лет.
Они никакой не боятся угрозы.
Безжизненный вечен букет.

Порой и не золото блеск источает
И дьявол – невинность сама.
Жаль только, не каждый из нас различает,
Где истинный свет, а где тьма…

                Странник

Ночь растеклась, как мазут.
Гаснет от ветра фитиль.
Ноги дедка не несут
Да поломался костыль.

Что ж ты, костылик – дружок,
Так бедолагу подвёл?
А за плечами мешок
Бед всевозможных и зол.

Мутной рекой разлилась
Боль, что зажала в кольцо.
Ветер и дождь мечут грязь
Страннику прямо в лицо…

                Беременная

Шла с большим животом,
Шла босыми ногами
Расписными лугами
В лёгком платье простом.

Летний дождь поливал,
Гром гремел, как аукал,
Падал с неба в провал.
Ветер рощу баюкал.
 
А внутри живота
Шевелился ребенок.
И гудели спросонок
На столбах провода.


                Старушка

Колечко из красного золота
Носила на правой руке.
Ах, «молодо» , «зелено – молодо»
В душистом весеннем венке!

И волосы иссиня – чёрные
На юной вились голове.
Вершины аукались горные
В далёкой густой синеве.

Но годы прошли и старушкою
Приходишь к могильным крестам,
И слёзы льёшь горькие там,
И кудри лежат белой стружкою…

                Бомжи

Полны ночлежки в теплотрассах
В холодном белом январе.
Бомжи спят скопом на матрасах.
У оных дырка на дыре.

Из чёрных дыр вылазит вата,
Но подпол всё же не погост.
Здесь пайка хлеба есть на брата
И иногда селёдки хвост.

Родные вшивые подстилки
Так далеки от простыней.
Но согревает полбутылки
Остаток малый серых дней.

Здесь грязь, но всё ж не на морозе.
Что всех сюда их привело?
Они живут почти в навозе!
Вонюч навоз, но в нём тепло…

                Мы сидели…

Я чаем потчевала гостью
И рассыпала речи горстью,
Чтоб гостья быстро не ушла.
Мы так сидели у стола,
А на часы и не глядели.
Уснула кошка на постели.
Не развязав пока узла,
Ночь тихо в комнату вползла…

                А чем не супруг?

Ты выгонишь мужа недюжего.
Продует твой дом сквозняком.
 Вязать белоснежное кружево
Начнёшь вечерами крючком
Гордячкой в глухом одиночестве
Под скучное пение вьюг.
Отдашь снегопаду все почести.
А чем он тебе не супруг?

                Моё воображение

 Моё воображение – движение, скольжение,
Большое напряжение в загруженной сети.
Моё воображение – «крутых» дрожжей брожение,
Игра без поражения.
                О, Господи! Прости…


                Бог пусть меня простит

Пасмурно. Небо низко.
Весь небосвод такой,
Будто большая миска,
Что с дождевой водой.
А за окном голубка
Тужит, как та вдова.
Словно вино из кубка,
Льются мои слова,
В рифмы сплетаясь складно.
Снова душа грустит.
Что же поделать? Ладно.
Бог пусть меня простит.

                Старый дом

А старый дом ослеп, оглох,
Устал считать года…
В июне здесь чертополох,
Полынь и лебеда.

Всегда такая тишь и глушь
В заброшенном дворе.
Лиловый лист с ленивых груш
Слетает в октябре.

И липы жёлтые и вяз
Уж локоны спалил.
И по колено дом увяз
В земле. Стоит без сил…