Из пустой хрущевки

Именинником был хозяин квартирки
в заплесневевшем спальном районе.
На гвоздиках в стенке висели трусы,
как уверял именинник, постиранные.
Но мне откровенно было плевать,
окажись они грязными, или даже бы если
человек этот был фетишист и тащил все, что мог принести.
Если честно, так даже легче выбрать подарок.

А я принесла стандартно: шампанское, торт и свечи.
Остальные его приятели вообще пришли с пустыми руками,
сказали, мол, знаешь, я выпущу сборник,
разумеется, метафоричных таких словечек и буду купаться в роскоши,
а тогда жди ВЕЛИКИХ подарков.

В то время как мы с ним смеялись над шутками интернета
его два друга критиковали мои какие-то строчки,
разумеется, два друга-поэта.
Недоумевали, что же это такое? верлибр
или силлабическое стихотворение?
А я, призаткнувшись, позволила сделать нелегкий выбор:
аминь, пусть бывает на их усмотрение.

«Я, - говорил именинник, - никогда не буду
в кафешках носить подносы.
Не променяю работу (цитирую) гребаного инженера
на что-либо ниже по социальному статусу. Упаси меня, Господи».
Он оборвал мой смех, сказав, что я слишком юна и зелена,
мол, многого мне не понять в силу возраста,
пошла бы я почитала Коэльо.
И все в этом духе, и все на полном серьезе.
А мой взгляд неотрывно скользил по трусам на гвоздиках,
наверное, думала, вот они – признаки зрелости.

Потом именинник вежливо клал мне руку на талию,
поднабравшись, читал из последнего.
Рассказывал, что вскоре напишет великий роман –
в четверг ему снился вещий сон.
Я отказалась слушать, сославшись на бешеную усталость.
И оставалось признать его гениальность;
просить, чтобы снялся без бороды на обложку.

Собираясь уйти, я захлопнула в сумочке недоверлибр
либо
недо-силлабо-тоническое стихотворение.
А именинник изнамекался, что можно
Остаться на ночь. Улыбался загадочно.
Пришлось отшутиться, чтобы не рассмеяться:
обязательно, мол, останусь,
когда допишешь тот самый великий роман.
В метро я, кстати, не успевала,
впрочем, в темное время суток
пройти, черт знает сколько кварталов,
немного даже уютно.

Именинник прислал сообщение, волновался честно,
все ли со мной в порядке;
а я безразлично думала, что поставлю на вызов
картинку трусов. Вместо
его фотографии. Впрочем,
все это детство…такое детство.
Жалко, не помню, как он загадал желание,
задувая свечи.
А без этого теряет размытые очертания
не только этот прожитый мнимо вечер,
но и залатанный, завтрашний мир,
из которого вырастает мусорный человечек
в пустой корзине.