Счёт

Я не хотел считать,
Как мрачный тать,
Унылое число во мне,
Унылое лицо во мгле,
И маета, и тишина,
Заныла тягостно душа,
И, вот, толкаясь и спеша,
Полез воспоминаний рой,
Кингстоны памяти открой!
Сто сорок раз мы были в соре,
Четыре раза море,
Два раза Мальта,
У озера тройное сальто,
Плюс Ялта, строго один раз,
И как наказ,
Всей биографии заказ –
Реанимация души,
В тиши –
Разрыв аорты!
Со скрипом натянув ботфорты,
С размаха шпагою рази,
Бросая вызов глупости и грязи.
Не будет пошлости, шалишь!
И взрыв в районе мозжечка –
Париж!
Заполню полости,
Увижу мужичка.
Считаю снова,
И вновь история нова,
Один лишь раз и только с ней,
Реанимация любви моей,
Но в этот раз,
Я триста сорок восемь раз,
Пытался образ починить,
Зашить,
Заклеить,
Залечить,
Забыть,
Забить,
Стереть,
Уснуть,
Закрыть,
Накрыть,
Понять,
Простить,
Не разлюбить,
Не потерять,
И навсегда изъять,
Ужасный март,
А он пошёл марать,
Со слякотью и кровью пополам,
Тоску кидая по полям,
И Мартовские Иды,
Исчезнуть сразу не смогли,
Иди,
Смоли,
Кругом текло,
Зашить разбитое стекло,
Весна пыталась,
Но шалишь,
И мне досталось,
Хотя Париж…
Твердить могу по тыще раз,
Но не об этом мой рассказ.
Женева, трассы полотно,
Сестра была с ней заодно,
Я сигануть хотел в окно,
Но, благо, за решётками оно,
Потом этаж, как оказалось, - первый.
Нервы!
Я рвал и жёг их,
Морозил и ломал рукой,
И мир затих,
Потом изобразил покой.
Вокруг всё криво усмехалось,
А в зеркалах лицо смеялось,
Но наплевать.
Считаю снова, и опять:
В Москве – Париж,
В Париже жизнь и Ксения сидела Стриж,
Не в городе, в кафе,
Мелькает фэсбэшник вдалеке,
На нём, конечно, галифе,
И мой подарок на трясущейся руке,
Всё ради бега –
‘’Омега’’,
Ну, а кругом обман,
И пузыриться глупости туман.
Тот новый год, встречал его я на волне,
Но без неё,
И пальцев на руке, вполне,
Чтоб подсчитать, хватает,
Когда под бой курантов я поздравлял её.
Ребёнок маленький не знает,
Какою страстию рождён…
Рожь, дёрн,
Я в них, как буд то в коме,
И вновь: ЮНЕСКО – целых два раза,
Бассейн в доме,
И обалдевшая коза,
Открыла рот,
В тот год,
Империи хребет сломался,
Нет, я со счастьем не игрался,
Ведь я его сберечь пытался,
…солдаты в касках на вокзале,
Едва ли,
Думал я тогда,
Что лёгкая рука провинциального актёра,
Растянет нашу встречу на года,
Хотя судьба и это перетёрла,
Как брызги полетели дни,
Что только не выбрасывали они!
…цыгане, пидарасы в далеке,
Десятка зелени в руке,
Рука в перчатке,
В перчатках две печатки,
Мгновенья миг,
Я вглубь проник,
И это очень мило,
Застыла,
Пачка денег,
Падая на стол,
В окне берёзы толстый ствол,
Тогда в апреле выпал снег,
Упала пачка и понеслось,
Сплелось,
Срослось,
Потом, как взорвалось:
Грузины,
Мини магазины,
Бегущие куда-то генералы,
Лежащие в залоге минералы,
Какие-то уроды от кино,
В окно,
Полезли телевиденья орлы,
И театральные козлы,
Хотя о чём я? Мы на вы.
Моя задача лишь считать.
Раз – генерал,
Раз – драматург,
Раз – режиссер,
Два – режиссер,
Балетная звезда,
Какая-то жуликоватая…
Хотя не знаю не смотрел,
Была другая масса дел,
Потом великий комик от кино,
Метро у дома,
Метро напротив,
Кольцо с секретом на руке,
Она не против,
Поэтому прогулки при луне,
Сиянье звёзд,
Я утопил в вине,
Опухший до безумия рубец,
Рубец в душе.
Считаю снова:
ЦИТО – отец,
Больница – мать,
Как не приятно мне считать,
Предательство, враньё, госпиталя,
Ну, и последствия вранья.
Я подсчитать смогу едва ли,
Когда и сколько раз продали,
Как на витрине разложив на блюде,
Меня чужие люди,
Но знаю точно,
Сколько раз друзья,
И сколько раз моя семья,
На вес и штучно,
Торговала мной.
Я не герой,
Я человек,
Мой век,
Простой,
Хотя постой,
Уж год второй,
Как счёт другой:
Опять враньё – захлёбываюсь,
Всплываю и отплёвываюсь,
Хоть голову об стену размозжи –
Бомжи,
На опознании – ножи,
Ужасный хлебный самогон,
Но только он,
Хотя, ещё пожалуй, спирт,
Приводит в чувство,
Глушит мозг,
Тут криминальное искусство,
И вместо розг,
Прописывают резиной избиенье,
Искусство, лёгкость, теплота,
В забвенье,
Здесь немота,
Здесь маета,
Изсиняя, в «партачках» левая рука,
Через решётку облака,
Насильники, убийцы, мародеры,
Домушники, карманники, актёры,
Бакланщики, громилы, просто воры,
Терпилы, вопрошащие с укором,
Конвой, прокуренные сборки,
Запреты, шмоны, снова сборки,
И люди, люди, люди,
И с каждым сломанные судьбы.
Нет на покой я не уйду,
Пока не зацеплю свою звезду,
И снова счёт,
Пойдёт вперёд:
Я вижу в близком далеке,
Считай почти держу в руке,
Любовь и верность, души покой,
Судьбы другой покрой,
Там море плещется вдали –
Бали.
Спокойный домик у воды,
Кругом отсутствие беды,
Горит камин стоят тома,
Дымится трубка и покой,
Запас бумаги и вина большой,
Покой, покой, покой.
Ко мне идут разинув рты:
Любовь и воплощение мечты,
Застыли катер и «Кусто» костюм,
До эллинга лишь брызги долетают,
Они, плюс моря шум,
О вечном думать не мешают.