Хорошие стихи 1. Ремизова Ирина

     Почему, читая некоторые стихотворения, или стихи некоторых авторов, мы делаем сам процесс  чтения – удовольствием? Является ли симпатия к автору одной из составляющих высокой оценки стихотворения? Выскажу, быть может, не самую очевидную мысль: хорошее стихотворение не есть нечто “объективное” - это результат совместного творчества автора и читателя. Но, для такого творчества, как для любой совместной работы, требуется,  знакомство, контакт между поэтом и читателем, а значит, для начала  -  стремление к этому контакту.
     Читатель, взяв в дорогу багаж из прочитанных книг, личного опыта, социальных условностей и предпочтений, отправляется в захватывающее путешествие в мир автора. Подобно тому, как местный житель не замечает красот родного городка, автор порой  сам удивляется чудесам, которые увидел читатель, порой – досадует невнимательному взгляду. Но, как скучающий сноб не видит неярких чудес провинции, частенько проходим мы мимо неброской красоты, высокомерно сравнивая её с искусственными строениями тщеславных архитекторов. Такой, безучастный взгляд, такой контакт, такое взаимодействие – неполноценное, не приносящее удовольствие читателю, и, из-за отсутствия положительного отклика, автору. Но если переполненный восторга житель деревеньки хвалит пожарную каланчу уездного городка и захлебывается от восхищения, глядя на ярко расписанные палаты купца третьей гильдии, это, несмотря на недостаток его опыта и вкуса, хотя бы приносит удовлетворение.
Имея некоторый опыт и желание видеть, вкус, несколько отличный от купеческого, а также желание получить удовольствие от осмысленного, а, значит разумного и осознанного диалога, начнем путешествие в мир авторов, в мир хороших стихотворений. Повторюсь –  понятие «хорошего стихотворения» это не  догма,  не аксиома, а, скорее, то, что я попытаюсь  определить и доказать во время таких разговоров.
  Сегодня я хочу поговорить про стихотворения автора, которого я  «угадал»  на Кубке Мира по русской поэзии - 2013 и все три текста которого вошли в мое личное «Избранное». Это –  стихи одного из моих любимых поэтов – Ирины Ремизовой.

http://www.stihi.ru/2014/01/01/341

Рим идет

Осенних улиц монорим
 перебирая шагом пешим,
 увидишь вдруг: повсюду Рим
 идёт, неждан и неизбежен.
 Под кожу изначальных слов
 латинские вонзая жала,
 его драконьи семь голов
 на солнце щерятся устало.
 Он здесь инкогнито, пока
 последний сад не снял доспехов
 и не хватает языка
 для счёта греческих орехов,
 и от безудержной руки
 певца художественной штопки
 дворов лохматые клубки
 в квартальной спрятаны коробке.
 Но кто-то задом наперёд
 в публичной парковой читальне
 пролистывает книги, от
 последней буквы до начальной,
 перстом холодным и худым –
 страницы всё темней и чище,
 и сладковатый римский дым
 стоит, как небо, над кострищем.

Что только не приведется поэту при виде осенних костров! «Et fumus patriae est dulcis» - сладкий дым отечества, гибель которого была неминуема, как осень… Город на семи холмах( а какой из городов - не на холмах?) – чьей-то злой волей(быть может, злой волей неизбежности), потерянный, ушедших, исчезнувший… Не будем же мы всерьез считать итальянцев – латинянами, а современный Рим – тем, что был Великим?! Но стоит только посмотреть, слегка склонив голову, чуть-чуть нахмурится, пряча улыбку, и вот он – здесь, в Кишиневе, Москве – да где угодно, куда дойдут его легионы в сверкающих золотистых доспехах! И корни латыни, тех, изначальных слов, вдруг пробьются сквозь обыденную речь.

http://www.stihi.ru/2014/01/01/348

 В лунном сыре молодом –
 соль осенних звёзд.
 На коленях кошкин дом
 дремлет, свесив хвост.
 Слышен топот земляной –
 это, бормоча,
 тьма скребётся за стеной
 коготком ключа.
 Водит ощупью рука
 всё быстрей, быстрей…
 только не найти замка
 там, где нет дверей.
 Под диваном бытия
 жутко и смешно –
 там от взрослых ты да я
 прячемся давно,
 мотыльком под бахрому
 залетает свет –
 и неважно никому,
 здесь ты или нет.
 Наверху зады кряхтят
 так, что спать невмочь,
 знать не зная про котят,
 стерегущих ночь
 и мурлычущих, тайком
 от цепного пса,
 потому что кошкин дом
 гладят небеса.

Наверное, нужно быть Волшебником или Волшебницей, существом громадного роста и еще более громадных возможностей, чтобы солить молодой лунный сыр звездной солью, да не бояться, что соль рассыпалась по всему небу-столу; наверное, только так возможно  быть маленьким-маленьким, чтобы прятаться под диваном от мира взрослых, прятаться от тьмы, которая не придет, потому что у ней нет ключа. А какой ключ может быть у кошкиного дома? Ведь кошкин дом – это сказка, это – клубок тепла, неги, это – детство, самое большое волшебство.


http://www.stihi.ru/2014/01/01/331

 Три летних пишем, два в уме -
 и вдруг ведут под руки белы:
 напоминает о зиме
 синюшный иней изабеллы,
 за увяданьем прим и трупп
 театр закрылся сложноцветный -
 и попирает мокроступ
 обрывки роскоши балетной.

 Непересчитанных утят
 осталось проводить в дорогу,
 коль помидоры не хотят,
 а огурцы уже не могут -
 сопротивляясь всем ветрам,
 висят над светом быстротечным,
 подобно ёлочным шарам,
 томаты, бурые навечно.

 Из распелёнутых капуст
 на мир взираешь по-иному:
 напрасны дом, когда он пуст,
 и путь, не приводящий к дому.
 Куда не глянь — повсюду клин,
 курлыча, следует за клином
 на юг из наших палестин,
 неизмеряемых аршином.

 А мы останемся, а мы
 заселим ненадолго гнёзда,
 за приближением зимы
 следя с обзорных точек роста,
 не отводя ушей и глаз
 от переменного пейзажа:
 она разыщет — но не нас,
 а злую жабу в камуфляже

 и опечалится настоль,
 что второпях уедет, мы же,
 придя в знакомую юдоль,
 вздохнём, как барин из Парижа,
 и канем, всякий в свой предел,
 дробя раскатисто и густо,
 поскольку для великих дел
 потребны аист и капуста.

Очень осеннее, очень урожайное стихотворение. Осень – пора подведения итогов, пора свадеб и  домашних заготовок. Пора «синюшного инея изабеллы», и, кажется, точнее описания я еще не видел. А «распеленутые капусты»! А увядающая «балетная роскошь» прим – примул, непересчитанные утята, которых надо проводить в дорогу, вечно бурые томаты…
«Куда не глянь — повсюду клин,
 курлыча, следует за клином»…
«на юг из наших палестин,
 неизмеряемых аршином»
«…помидоры не хотят,
 а огурцы уже не могут»…

Какие строчки!. . И какие чувства – «вздохнём, как барин из Парижа» - над нашей средней полосой, порадуемся, что зима «…разыщет — но не нас, а злую жабу в камуфляже…» И правильно, а мы – уже сбросили жабью кожу, мы (автор) – уже  царевна. И закончим с огородными делами, капуста заготовлена, аисты отправлены на юг, пора приступать к большим делам, потому что
«…для великих дел
 потребны аист и капуста...»

И дело это – самое великое, недаром ведь свадьбы играли – осенью, после сбора капусты, видимо, уже оформив заказ на доставку самого главного – почтовым  аистом…


 А теперь посмотрим, что общее есть во всех трех стихотворениях. Волшебство? Улыбка? Тропы и стилистические фигуры? Взгляд на то, что видим мы все, только – чуточку иной, чуть более зоркий и добрый?  Все это, и еще кое-что. Ирина своими стихотворениями ДЕЛИТСЯ. Есть сочетания слов – поделился горем, поделился радостью, рассказал, и горе разделилось, и радость удвоилась. Так  Ира – протягивает свой мир на ладошке, зовет полюбоваться вместе, она – СО-БЕСЕДНИК. И только самый зачерствевший, недобрый или напуганный, может отказаться от такого дара – быть собеседником маленькой девочки, большой волшебницы Ирины Ремизовой.