Летучий Голандец

   

А лоцман  - крыса,
Язви его гузло,
На рее вздернули,
Ему тогда не повезло,
Украл у штурмана, двойной дублон,
А кубрик это ж не салон,
Поймали за руку и фьють – на небеса,
Вот тут и начались, поверишь нет, сплошные чудеса,
По мачтам вдруг,
Запрыгали огни святого Витта,
И океан притих, заткнулась даже капитана свита,
И ветра вмиг не стало.
Оно, конечно не пристало,
Без капелана и в поход,
И штурман, к слову, сволочь,
Курс пробил не тот,
Старпом был пьян, его пришлось волочь,
Ну, чистый бегемот.
Я говорил тогда – на Юг,
Но все уперлись и каюк,
Пошли по солнцу-
На восток.
Тогда немного помню занемог,
И слег.
Так вот, болтало страшно,
Много дней, и это важно,
Потом вдруг пауза, дрожанье корабля,
Со страху, кто то прокричал – земля.
Сказать по правде:- мурашки побежали у меня,
На рее лоцман выглядит мешком,
На мачтах светляки стоят пешком,
А впереди, конкретно различим,
На фоне моря и небес,
Плывет Голландец.
Я в Бога верую, как все мы, моряки,
Притом не бритт я, а ирландец,
И дьявола молить мне стало не с руки,
Но тут, «карамба» видит Бог,
Сам «Темный князь» нацелился нам в бок.
Огромный, что твоя гора,
Тут стало ясно: всем – пора.
Пора пришла призвать Христа,
И Божью матерь и святого Духа,
И Иоанна, и Петра, и Павла,
На палубу команда рожей пала,
И сорок глоток как одна
Запели. Это был не сон,
Мне врать резона нет,
Стояла середина лета,
Тогда я справил ровно тридцать лет.
Скользя по морю, как по льду,
Огромный призрак корабля,
 Торча у всей команды на виду,
Прошел сквозь нас походкой короля!
Я помню затхлость, скрип руля,
И трепет рваных парусов.
Как морок сказочных лесов,
И инфернальных голосов,
На нас обрушился «Голландец».
Потом затменье, тишина в ушах,
Потом удар и штилю полный швах.
Откуда гром при ясном солнце?
Как будто бомбу бросили в оконце,
Откуда шторм, ведь был же штиль?
Стихия круто поменяла стиль.
Неделю бил нас ураган,
И Люцифера барабан,
Звучал в мозгу.
Ну, все – я больше не могу
Тревожить прошлого картины.
Смахнем же парни паутину,
С бокалов и усов,
Ведь я треплюсь уж больше трех часов,
И выпьем за судьбу.
Пока мы пили и молчали,
Рассказчика и след простыл,
Лишь тоненько в камине ветер выл.